Александр Зиновьев - Запад. Избранные сочинения (сборник)

При первом взгляде на сферу коммунальности западных стран бросается в глаза ее раздробленность и разбросанность сравнительно с тем, как эта сфера выглядела в коммунистических странах. Тем не менее в исходном пункте исследования ее следует рассматривать как единое целое, а ее раздробленность – как разделение функций и разделение частей при исполнении этих функций. Такой подход соответствует реальной связи элементов коммунальности между собою, как обнаруживает более пристальный анализ.

Возможны различные соотношения частей коммунальности в рамках системы одного и того же типа, а также колебания этих соотношений. Возьмем, например, политическую систему Италии. В течение почти 50 лет она находилась в состоянии перманентного кризиса. С точки зрения постороннего наблюдателя создавалось впечатление, будто Италия находилась на грани политической катастрофы. Но шли годы, а никакой катастрофы не было [131] . Правительственные кризисы в Италии сами по себе не были кризисом системы государственности в целом. Как целое она оставалась достаточно сильной и устойчивой, чтобы сохранять страну как суверенно «национальное государство» и поддерживать на терпимом уровне общественный порядок. Во время Четвертой республики во Франции имели место частые и продолжительные политические кризисы, создаваемые партиями в парламенте. Однако это не мешало тому, что транспорт работал, мусор убирался, законы и порядок соблюдались, административный аппарат выполнял свои функции. Коммунальность в целом была достаточно сильна, чтобы поддерживать жизнь общества в более или менее нормальном состоянии. Аналогично «слабое» центральное правительство США не есть показатель слабости сферы коммунальности в целом. В США она, пожалуй, сильнее, чем в других странах Запада с сильной центральной властью.

Коммунальные сферы западных стран разнообразны. Англия, Голландия, Бельгия, Дания, Швеция, Норвегия и Испания суть монархии, а Франция, Германия, Италия и Австрия суть республики. США, Германия и Австрия суть федерации, а Франция и Италия – нет. В США и Франции – «сильный» президент, а в Германии и Австрии – «слабый». В монархиях глава государства не президент, а монарх. В Англии первым лицом в системе политической власти является премьер-министр, в Германии и в Австрии – канцлер, в США и Франции – президент. В США большую роль играет Верховный суд, а в Западной Европе об этом третьем ингредиенте государства почти не слышно совсем.

Легко видеть и различия в конституциях. В Англии вообще нет конституции в собственном смысле слова. Ее заменяют законодательные документы, принятые в разное время [132] , и традиционная «политическая культура». Конституция США вступила в действие в 1789 году, а в 1790 году ее ратифицировали все 13 штатов. Конституция Бельгии была принята в 1831 году и изменена в 1988-м, Дании – в 1949-м и изменена в 1983-м, Франции – в 1958-м и изменена в 1976-м, Италии – в 1947-м и изменена в 1967-м и т. д. Одни конституции, как видим, менялись со временем, другие – нет.

В Италии премьер-министры менялись чаще, чем в Англии. Но это не означает, будто итальянская политическая система была менее стабильной, чем в Англии. В национальных выборах в Италии участвовало 90 % избирателей, а в США обычно менее 50 % участвовало в выборах президента. В 1992 году в выборах президента приняло участие 54 % избирателей, что было оценено как беспрецедентная политическая активность населения. Но это еще ничего не говорит о достоинствах и недостатках как итальянской, так и американской политической сферы. Судить о том, что тут есть норма и что отклонение от нормы, по отдельным показателям нельзя.

Несмотря на упомянутые различия, в западных странах имеется нечто общее, что позволяет говорить об особом типе коммунальности, – о коммунальности западнизма. Этот тип характеризуется тем, какие именно функции коммунальная сфера выполняет в обществе, каковы взаимоотношения этих функций, как воспроизводится система коммунальности, какова ее структура и т. д. Например, не является существенным то, как называется тот или иной пост и занимающий его человек – король, президент, премьер-министр или канцлер. Важно то, что такой пост существует и имеет определенные функции, а занимающий его человек исполняет эти функции по правилам государственности.

В понимании сферы коммунальности преобладает субъективный подход. Это и понятно: в этой сфере сознательный и волевой характер поведения людей особенно отчетливо выражен и даже преувеличен. Субъективность подхода проявляется, в частности, в том, что источники дефектов государственности видят в личных качествах должностных лиц, возлагают надежды на то, что новые правители радикально улучшат положение, и выдвигают планы улучшения этой сферы, не считаясь с ее объективными законами. Лишь немногие авторы стремятся следовать объективному подходу и рассматривать коммунальность такой, какой она вынуждается быть в силу закономерностей ее структурирования и функционирования, а также такой, какой ей позволяют стать обстоятельства в качестве совокупности людей, имеющих свои эгоистические интересы [133] .

Само собой разумеется, теории, выдвигаемые с целью улучшения сферы коммунальности, и действия по их реализации оказывают влияние на положение в обществе. Но не стоит преувеличивать это влияние. Оно касается внешних форм, а не сущности коммунальности. И, как правило, оно лишь закрепляет то, что уже делается фактически.

Деятельность людей в сфере коммунальности есть особого рода профессиональная деятельность, имеющая в качестве основы специфические закономерности этой сферы. Когда западные политики и идеологи (особенно американские и немецкие) утверждают, будто в политике нужно руководствоваться правилами морали, они говорят просто чушь, рассчитанную на оболваненных обывателей. Правила поведения людей как профессионалов в сфере коммунальности не имеют ничего общего с правилами морали. И одно из этих правил как раз заключается в том, чтобы придавать своему неморальному поведению видимость моральности.

В активную деятельность в сфере коммунальности вовлекаются и дилетанты, а время от времени – широкие слои населения. Дилетанты обычно играют роли второстепенные или марионеточные, а массы манипулируются профессионалами.

Коммунальная сфера, как и деловая, в основной ее части имеет клеточную структуру. Коммунальные клеточки создаются решениями властей, то есть сверху. Их функции строго определены. Они не обладают автономией и суверенитетом. Они существуют за счет тех средств, которые им выделяются государством. Они не производят ничего для продажи. Это учреждения власти всех уровней, полиция, армия и другие учреждения, выполняющие общественные (коммунальные) функции. Я называю их коммунальными клеточками.