Дмитрий Некрасов - Социальное неравенство. Альтернативный взгляд

В сфере медицины до определенных пределов работают те же принципы: донорских органов не может хватить на всех нуждающихся, а лучший нейрохирург все равно способен прооперировать лишь немногих. И будет ли он выбирать пациентов, исходя из их доходов или по результатам лотереи, неравенство это не изменит. Изменение степени неравенства доходов очень мало способно повлиять на фактическое неравенство в потреблении подобных услуг.

Диспропорции в распределении ресурсов здравоохранения в первую очередь обуславливаются неравенством в состоянии здоровья, стратегическими решениями государственных органов или страховых компаний, а также огромной разницей в стоимости медицинского обслуживания в зависимости от того или иного заболевания. В США ежегодно 30 % медицинских расходов тратятся на 5 % пациентов, которые умрут в среднем через один год [15] Banarto, McClellan, Kagy and Garber, 2004. . Согласно другим данным [16] Kaiser Family Foundation analysis of Medical Expenditure Panel Survey, Agency for Healthcare Research and Quality, U. S. Department of Health and Human Services 2016. , на 1 % населения в США в 2016 г. приходилось 22 % всех медицинских расходов, на верхние пять процентов – 50 % всех медицинских расходов. На 50 % населения – 3 % медицинских расходов. И попадание конкретного пациента в эти верхние/нижние группы по расходам в гораздо большей степени предопределяется возрастом или типом заболевания и значительно меньше – доходами пациента. Очень богатый человек с хорошим здоровьем окажется внизу пирамиды медицинских расходов. А бедный больной дорогим к лечению заболеванием, которое государство/благотворители почему-то решили лечить, окажется наверху пирамиды трат.

При лечении некоторых очень «дорогих» заболеваний общество просто физически не обладает ресурсами, чтобы обеспечить возможности лечения всем нуждающимся пациентам. Даже в системе с абсолютно бесплатным здравоохранением для лечения подобных заболеваний все равно пришлось бы как-то изобретать некие принципы выбора, кому предоставить лечение, а кому нет. Ликвидация платной медицины не искоренит неравенство в подобных ситуациях, но лишь изменит принцип неравенства в доступе к дефицитным благам.

Все эти соображения относительно образования и здравоохранения я привел в качестве примера, чтобы подвести читателя к следующему выводу: несмотря на то что разница в качестве данных услуг, доступных для богатых и бедных, очевидна, необходимо различать возможное изменение принципа распределения дефицитных услуг и собственно уровень неравенства в доступе к ним. Принцип распределения может быть изменен на любой, который мы сочтем более справедливым. Однако (при заданном объеме ресурсов) высокая степень неравенства в доступе к данным услугам и их качестве сохранится даже в коммунистическом обществе, где денег не существует.

Неравенство в доступе к большинству существующих благ заведомо неизбежно и не устранимо никакими методами. Имущественное неравенство является не его причиной, а лишь одним из механизмов распределения подобных благ (наряду с лотереей или директивными решениями государства).

Потенциально устранимую часть неравенства в потреблении можно описать, как фактическое неравенство в потреблении минус объективно предопределенный неустранимый уровень неравенства. Действительно, вполне реально сделать все кресла в самолете стандартными и строить типовые квартиры одинаковой площади, но в любом случае не все смогут отправиться на Мальдивы и иметь вид из окна на Центральный Парк. Устранимая часть неравенства гораздо меньше, чем кажется на первый взгляд. Критикуя отдельные аспекты неравенства, необходимо различать ситуации, когда неравенство в принципе устранимо и ситуации, когда оно в принципе не устранимо. Если в определенной сфере большая часть неравенства в потреблении благ неустранима, то критика неравенства в ней, по сути, призывает лишь к изменению принципов распределения дефицитных благ. Любой из таких принципов представляет собой компромисс между социальной справедливостью и экономической эффективностью, о чем мы поговорим несколько ниже.

Ответ на этот вопрос состоит из двух составляющих, первая из которых касается верхнего среднего класса (9 % населения), а вторая – преимущественно богатых (1 % населения).

В первую очередь неравенство денежных доходов все в большей степени конвертируется в неравенство символическое. Часы за 50 000 долларов с точки зрения своей практической ценности почти никак не отличаются от часов за 10 долларов. В этом нет ничего нового. Точно так же, когда-то одежда, расшитая золотыми галунами, не согревала лучше, чем сделанная из грубого сукна. И дорогие часы, и золотые галуны отвечают другой цели: демонстрации статуса.

В условиях, когда общий объем ресурсов, создаваемых обществом, не сильно отрывался от объема ресурсов, необходимых для простого выживания, расходы в большей степени направлялись на приобретение реальных объективно существующих «полезностей». Неравенство носило в большей степени объективный характер и означало, что кто-то сыт и в тепле, а кто-то частенько голодает, физически тяжело работает и не всегда знает, где переночевать. Сегодня в развитых странах подавляющее большинство расходов верхних доходных групп направляется на оплату статусной составляющей в цене товаров и услуг, конвертируется в лейблы на одежде и капотах машин. Таким образом, значительная часть неравенства в потреблении носит сегодня субъективный характер, существующий лишь в сознании населения, а не в его объективном качестве жизни.

И здесь нельзя не вспомнить про позитивное свойство неравенства стимулировать созидательную деятельность.

В условиях, когда реальное качество жизни верхнего и нижнего среднего класса практически не отличается, а при этом верхний средний класс тратит на работу больше своего времени, в среднем имеет лучшее образование (прошлые затраты труда) и лучшие компетенции, то совершенно не ясно, чего ради представители верхнего среднего класса прикладывают все эти усилия?

В обществе, которое с точки зрения любой предшествующей эпохи обладает совершенно избыточным и в реальности ненужным объемом материальных благ, символическое неравенство брендов является единственным стимулом, заставляющим наиболее компетентную часть общества тратить на работу больше своего времени, в том числе ради обеспечения благосостояния менее компетентной части общества.

В среднем у представителей верхнего среднего класса производительность труда выше, нежели у представителей нижнего среднего класса. При этом верхний средний класс платит больше налогов, по сути, покрывающих различные социальные программы, бенефициаром которых выступает преимущественно нижний средний класс, и общественные блага (образование, здравоохранение, дороги), которыми пользуются все.