Дмитрий Некрасов - Социальное неравенство. Альтернативный взгляд

Руководитель проекта И. Позина

Дизайнер Д. Агапонов

Корректор Е. Жукова

Компьютерная верстка Б. Руссо

© Некрасов Д., 2021

© Оформление. ООО «Альпина ПРО», 2022

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Большую часть письменной истории человечества неравенство экономических возможностей и политических прав различных людей не просто являлось самоочевидной реальностью жизни, но и воспринималось большинством населения как нечто вполне справедливое и социально одобряемое.

Еще 300 лет назад общественная мораль не просто защищала наследственные привилегии одних перед другими, но и прямо порицала само желание приобрести подобные привилегии не по праву рождения. Пьеса Мольера «Мещанин во дворянстве», высмеивающая попытки богатого представителя третьего сословия вести себя как дворянин, была написана одним из самых прогрессивных авторов того времени, жившем в едва ли не самом передовом городе мира, меньше чем за 100 лет до того, как Руссо с Вольтером заговорили о благотворности равенства.

Религиозные доктрины тысячелетиями обосновывали необходимость подчиняться установленному богом (неравному) социальному порядку, декларировали превосходство представителей одних конфессий над другими, равно как и превосходство мужчин над женщинами.

Отдельные рассуждения античных философов о естественных правах человека или религиозных мыслителей о равенстве всех перед богом, как правило, не рассматривали достижение экономического или политического равенства в реальной жизни не только практически возможным, но и желаемым. Единственным значимым исключением были радикальные религиозные секты и отдельные монашеские ордена, но лишь единицы из них говорили о необходимости распространения своих внутренних социально-экономических практик на все общество в целом.

Осуждаться могло стяжательство, расточительство, жадность или нежелание помочь ближнему. Бедность и благотворительность могли, напротив, восхваляться. Однако неравенство само по себе не считалось чем-то негативным и предосудительным. Никому и в голову не приходило провозгласить злом само неравенство, а не его отдельные последствия.

В эпоху Просвещения ситуация постепенно стала меняться. Сначала заговорили про равные права для состоятельных мужчин перед законом и судом, затем потребовали их участия в управлении государством. За обеспеченными слоями населения последовали и остальные мужчины, а за ними и женщины. Из сегодняшнего дня сложно поверить, что в Великобритании право голоса женщинам (старше 30 лет) дали только в 1918 г., а в благополучной Швейцарии их полностью уравняли в избирательных правах с мужчинами и вовсе в 1971 г.

Однажды провозгласив равенство важной этической ценностью, очень сложно остановиться. Сначала боролись только за равенство белых европейцев. Еще в начале ХХ в. неравенство представителей различных народов казалось всем настолько очевидным и справедливым (ведь считалось, что вся цивилизация создана европейцами), что разговоры о равенстве рас и народов были уделом маргинальных партий и политических течений. Не только массы обывателей, но и большая часть интеллектуального, политического или литературного мейнстрима не видела в практическом неравенстве разных народов ничего неправильного или предосудительного. Достаточно просто Киплинга почитать.

Потом случились Гитлер и Холокост, продемонстрировавшие, к чему могут привести идеи превосходства каких-либо групп, если довести их до крайности. Для превращения идей равенства в безусловную этическую ценность западной цивилизации немецкий фашизм сделал больше, чем вся литература эпохи Просвещения вместе взятая. Затем последовали антиколониальные движения, борьба за гражданские права, гендерное и прочее равноправие. Мир менялся.

В результате данных процессов лет 30 назад культурный и политический мейнстрим некоторых передовых стран Запада начал воспринимать как норму те вещи и воззрения, которые еще 200 лет назад показались бы безумным радикализмом или извращением. Современные книги, статьи или речи политиков строятся на безусловной презумпции того, что равенство – это всегда хорошо, а неравенство – плохо. В настоящее время в экономике сформировалась, по сути, самостоятельная подотрасль: «проблематика борьбы с неравенством», в рамках которой ни у кого не возникает сомнения в целесообразности этой борьбы. Подобная необходимость воспринимается как аксиома.

Однако вся окружающая нас цивилизация была построена при политическом неравенстве, эксплуатации, сегрегации, рабстве и прочих неприятных вещах. Причем часто не вопреки, а благодаря им. Обратной традиции едва ли несколько десятилетий, и очень преждевременно говорить о том, что она доказала свою долгосрочную устойчивость и эффективность.

Аристотель, систематизируя хорошие и плохие формы политического устройства, противопоставлял «хорошую политию», в рамках которой политическими правами наделено далеко не все население, а лишь состоятельные «средние» люди, плохой «демократии», под которой подразумевалась власть «черни» и «толпы», т. е., если вдуматься, – всеобщее равенство политических прав.

Если читать античных или средневековых мыслителей, рассуждавших о политическом устройстве, то даже те из них, кого из современной оптики принято считать защитниками демократии, защищали и восхваляли отнюдь не современную нам политическую систему со всеобщим избирательным правом (ее бы осудили даже самые яростные республиканцы), а некую цензовую модель, где политические права, как правило, либо предоставлялись гражданам среднего и высокого достатка, либо были заведомо не равны между различными группами населения. Однако среди современных книг, посвященных политическим институтам, очень сложно найти автора, сомневающегося в превосходстве модели, основанной на всеобщем избирательном праве над другими известными.