К. Фрумкина - Коронаэкономика. Хроника экономических последствий пандемии 2020

При этом, когда китайские друзья мне присылают видео из магазинов, парков, то города не похожи на картинку из фильмов про конец света. Люди так же ходят на работу, гуляют с детьми. Да, эпидемия внесла свои корректировки, но это не катастрофа.

Бизнес «работает» на 100%, а сфера услуг – на 40%… Не спорю, наблюдались закрытия фабрик, был смещен график отгрузки товаров и поставок. Но такие же сбои происходят из года в год и во время китайского Нового года. А тут Китай вдруг на передовой информационного поля, а местные органы сами сеют панику.

Ключевой вопрос – зачем и почему? А если абстрагироваться от масок, вирусов и обсуждения «смертельной опасности» посылок с Aliexpress, посмотреть на мировые экономические индексы, то наблюдается спад. Вот заявление, которое Bloomberg сделал на днях: $129 миллиардов – суммарная потеря топовых компаний индекса Доу-Джонса.

Что дальше? Есть несколько предположений. Например, с огромной долей вероятности огромное количество американских компаний, которые сейчас будут терять в стоимости акций, будут выкуплены китайскими инвесторами.

Уже просочилась информация, что в местных компаниях химической отрасли акции, принадлежавшие зарубежным партнерам, выкупили китайцы.

При этом мы помним, что внутри страны – огромный внутренний рынок. В Китае – 10 городов с населением более 10 миллионов человек. 875 миллионов пользователей мобильных телефонов. И охват онлайн-рынка покупателей не меньше 700 миллионов человек. Вот и получается, что Китай мог бы в целом закрыть границы и вести торговлю только на внутреннем рынке… Но что тогда будет с такими компаниями-гигантами, как Apple, Zara, Chicco, Fiat и даже Tesla, производство которых непосредственно завязано на Китае?

Второе мнение, пусть смелое, но я уже слышал и его от своих китайских партнеров, что работа всех служб в условиях коронавируса – это такие учения в масштабах страны. Мы не можем утверждать, но это похоже на некую инсценировку, чтобы посмотреть, как государственные органы, крупные компании работают в экстренной ситуации. Зачем? Тут снова вопросов больше, чем ответов.

И вот этого, думаю, мы уже не узнаем. Китай всегда был закрытой страной – и то, что для государства важно, оно умело скрывало и будет это делать. Но в чем мы можем точно не сомневаться – у этой страны плановая экономика, а что уж китайцы умеют делать четко и хорошо, так это выполнять план.

Кто нарушил самоизоляцию и вышел за продуктами, те и умерли – примерно такими словами живописует современная англосаксонская пресса ужасы лондонской Лондоне 1665 г. Прессе вообще свойственно пугать обывателя, особенно если тема коронавируса во всю используется для прикрытия финансового коллапса и очевидно, что никакого плана выхода из начинающейся рецессии не предвидится. Но как же на самом деле сочетаются великие кризисы и самые страшные эпидемии? Совпадают ли они и если да, то почему?

Страшными фразами про эпидемии, конечно, сейчас можно напугать многих. Потому даже появились сторонники введения режима чрезвычайной ситуации или чрезвычайного положения (ЧС и ЧП). Некоторым кажется, что особый статус мер способен защитить общество от кошмара эпидемии. Другие отмечают: ЧП позволит бизнесу на формально правильном основании увольнять множество людей, тогда как по мнению авторов доклада «Победить третью волну» – сотрудников Кафедры политической экономии и истории экономической науки РЭУ им. Г. В. Плеханова, рабочие места нужно сохранять и умножать: массовый низовой спрос – основа для выхода из кризиса. Впрочем, сам спор об этом указывает, как тесно ныне связаны понятия «кризис» и «пандемия». И связь их крепче в тех странах, где сильнее кризис.

Эпидемиям не впервой прикрывать экономические провалы. В истории встречается несколько случаев, когда это происходило с большим размахом. Только тогда и кризисы, и эпидемии были несопоставимо большими, чем ныне. Большим был и страх. Потому чума 1346—1353 гг. осталась прежде всего как чума, но не как последствие кризиса. Эта жуткая эпидемия по некоторым оценкам унесла до трети населения Европы. Случилось это не из-за плохого здравоохранения: в те времена не было ни то, чтобы организованной медицины, вообще почти не было медицины, как не было и санитарии, и нормального карантина. На фоне того бедствия упомянутая чума 1665 года была не столь уж страшной напастью, как не были таковыми и иные нашествия болезней в Европе XVII—XVIII вв., по поводу избавления от которых всюду можно встретить памятные стеллы. Чума середины XIV в. была страшнее всех остальных.

Размах той эпидемии не был бы столь грандиозным, и убыль населения не была бы столь велика, если бы за эпидемией не стоял кризис. Но не эпидемия прикрывала кризис, а она сама была прямо порождена кризисом.. Аграрный кризис начала XIV в. выразился в перенаселении, а климат ухудшился – начиналось время, которую историки климата позже назовут Малым ледниковым периодом. Урожайность снижалась. И хотя голод был больше сельским явлением, а в городах ворчали на рост цен и так сильно не страдали, но произошло ухудшение питания. В результате иммунная система миллионов людей в самой развитой части мира, Европе, Центральной Азии и Китае, была ослаблена.

Тогда и явилась чума, чтобы собрать свой урожай. Экономический кризис XIV в. был страшен, но не осознавался современниками как эклномический. Люди привычно замечали междоусобицы, войны, голод, эпидемии, крестьянские и городские восстания, разделение католической церкви (пап было двое, в Риме и в Авиньоне), но не думали о спаде торговли, трудностях сбыта ремесленной продукции, обвале цен на рынке недвижимости городов и тому подобном. Все это было, но все это не осознавалось как единое явление – великий экономический кризис.

Сейчас во многих странах мы видим аналогичный эффект. Люди замечают нашествие странной болезни, замечают многчисленные смерти заболевших, они аплодируют врачам и поют песни на балконах домов, не всегда задумываясь, отчего врачи не посещают их на дому, они видят склоки политиков и слышат громкие их заявления. За всем этим тема кризиса отодвигается на задний план, экономический спад становится как бы следствием…

Не только великий кризис XIV в. был причиной эпидемии чумы. Кризис III в. был также связан с волнами эпидемий. В 169 г. в Римской империи скончался Луций Вер, соправитель Марка Аврелия. Жизнь его унесла чума. Эпидемия явилась в государство, которое, казалось бы, еще процветало. Из китайских источников мы знаем: жуткая эпидемия накрыла и эту империю. Более того, её население так сильно сократилось к IV в., что историки и ныне спорят не было ли ли тут какой-то ошибки? Куда могли деваться десятки миллионов подданных императоров Поднебесной? Не могли же смуты конца II в. – III в. унести столько жизней? Не могли. Их унесли эпидемии чумы и, вероятно, иных болезней, связанные с недоеданием и ухудшением климата – метеорологический оптимум сменился пессимумом.