К. Фрумкина - Коронаэкономика. Хроника экономических последствий пандемии 2020

Цены на нефть упали до годового минимума ниже $54 за баррель. Механизм простой: спрос резко уменьшился, предложение осталось прежним, так как ОПЕК+ пока не договорились о снижении объемов добычи. Значит, и цена упала – цена на природный газ, главный субститут нефти, падает, так же как падают и объемы поставок, экспортеры газа стараются приостановить контракты на поставку, что ещё больше подстегивает вниз цену на нефть.

Цена на топливо падает вместе с ценой на нефть. Это значит, что страны, в основном экспортирующие энергоносители, например Индия, смогут снизить цены на свою продукцию, чтобы увеличить её конкурентоспособность на мировом рынке. С января в США начали закрываться нефтеразработки. Количество действующих буровых установок только в Техасе сократилось до 398 по сравнению с 556 в октябре 2019 года.

Таким образом, вспышка заболеваемости коронавирусом стала для мирового рынка нефти «черным лебедем» – событием с достаточно негативными последствиями, причем крайне невероятного и сложного для прогнозирования. То резкое падение цен на нефть, которое произошло после разрыва сделки ОПЕК, во многом объясняется тем, что рынок уже был ослаблен фактором эпидемии.

О том, что происходит с бизнесом во время коронавирусного кризиса, «Инвест-Форсайт» расспросил бизнесмена Константина Бабкина. Он – один из совладельцев «Ростсельмаша». Недавно было объявлено, что по итогам 2019-го года акционеры получили серьезные дивиденды. Большую часть которых Бабкин, впрочем, планирует направить на развитие бизнеса.

«Ростсельмаш» оказался в привилегированном положении

– Дивиденды за прошлый год, это, конечно, приятно. Но какие потери ожидаете в связи с сегодняшним кризисом?

– «Ростсельмаш» работает, из 12000 сотрудников человек 300 отправлено на домашнюю работу – матери-одиночки, люди пожилого возраста… В общем, все те, кто находится в группе риска.

– Вы зарплату им сохранили?

– Да.

Остальные 11700 человек продолжают работать: сельхозмашиностроение (и, в частности, «Ростсельмаш») отнесены правительством к категории стратегически важных предприятий, связанных с производством продовольствия, с проведением посевных работ. Поэтому нам разрешено работать. В этом смысле производители сельхозтехники сегодня в привилегированном положении.

А вот сколько еще будем работать, непонятно.

– Почему?

– Зависит от решения правительства, но не только. Не в меньшей степени это зависит и от поставщиков, от того, как они будут работать.

– Вы сейчас говорите о российских, или о зарубежных поставщиках?

– Обо всех. Например, китайские заводы нам поставляют двигатели для некоторых моделей. Они стояли 1,5 месяца. Правда, вот уже вторую неделю, как снова запущены. В целом мы сегодня не ждем от Китая осложнений.

А вот европейские заводы (германские, итальянские), которые поставляют нам редукторы и элементы гидравлики на некоторые модели, стоят глухо. И непонятно, когда они будут запущены. Более того, в Европе закрыты и границы для перевозок грузов.

– Сколько «Ростсельмаш» сможет продержаться без новых поставок?

– Боюсь, если европейцы в течение месяца не начнут производить комплектующие, это может вызвать у нас перебои.

Но ведь есть еще и российские поставщики, которые тоже сейчас стоят. И если они простоят еще неделю, это тоже вызовет перебои, причем, не только на «Ростсельмаше», но и на других отечественных предприятиях, которые так же производят сельхозтехнику.

Правда, эта проблема постепенно решается: Минпромторг реагирует оперативно, созванивается с губернаторами. Те в свою очередь разрешают начать работу некоторым предприятиям, которые производят продукцию, критически важную для производства сельхозмашин.

Заменить импортные комплектующие

на свои можем, но надо время

– Что вы заказываете у отечественных компаний?

– Да все практически: 5 тысяч фирм поставляют нам металл, краску, резинотехнические изделия, двигатели, электронику, стекла, сиденья для кабин…

– Так почему мы не можем заменить немецкие редукторы нашими? Или мы их не умеем делать?

– Какие-то можем. А в некоторых случаях едва ли сможем быстро заменить импортную продукцию отечественной, это потребует год-полтора активной работы.

Но, знаете, ситуация не столь уж критична, и в посевную мы уж точно крестьянам неприятностей не принесем. По большому счету, необходимая хозяйствам техника уже произведена. И мы готовы не только ее поставить, но и обслуживать.

– А она будет, посевная-то?

– Скажу больше – она уже почти завершается. Я только что ездил по полям – все идет полным ходом. Обрабатывают почву, сажают… Надеюсь, до осени коронавирусная история завершится, и жизнь вернется в нормальное русло. Думаю, и с уборочной кампанией все будет хорошо.

– Кроме того, что вы один из совладельцев «Ростсельмаша», вы еще и лидер партии «Дело», среди членов которой много средних и мелких бизнесменов. Как дела в этом сегменте экономики?

– Во многих отраслях очень нервная обстановка. Так, все очень печально, скажем, на тех производствах, где производят дорожно-строительную технику. Многим предприятиям не разрешено работать. К тому же у них те же проблемы с поставщиками, которые я уже перечислил. На все это накладывается еще и падение цен на нефть. Нефтяники и газовики обнулили заказы на технику, остановив свою модернизацию. И в этой отрасли перспективы неясны не только на ближайшие месяцы, но и на следующий год.

Очень большие проблемы и у самозанятых. У нас в партии «Дело» состоят не только предприниматели. Многие из наших членов – дальнобойщики, фитнес-тренеры, торговцы цветами или одеждой, таксисты… Те, кто получает в зависимости от сделанного. Они сейчас сидят по домам, их никто не обещает поддержать и хоть как-то возместить выпадающие доходы… А у них дети, кредиты, другие расходы. В общем, все очень грустно.

Правительство не готово сменить

экономический курс

– Как вы оцениваете те меры, которые предпринимает кабмин?

– Мне кажется, карантин был объявлен слишком резко и не избирательно. Зачем было «чесать» всех под одну гребенку? Сейчас власти, впрочем, постепенно разрешают некоторым компаниям работать.

Чего не хватает? На месте правительства я был бы щедрее. Государство накопило огромные средства в Фонде национального благосостояния. И чтобы поддержать людей можно было бы выплатить трехмесячный оклад тем россиянам, у кого небольшие доходы, – по примеру руководителей других стран.