Коллектив авторов - Россия и мусульманский мир № 7 / 2014

Вторая проблема. Уродливая экономика откатов и распилов порождает столь же уродливую политику. Рядовые жители республик, не допущенные к принятию решений ни на одном из уровней, фактически бесправны. Если у вас во дворе вырубают последние деревья, а на месте детской площадки вырастает заслонившая солнце элитная многоэтажка, принадлежащая местному депутату, то поневоле задумаешься если и не о несовершенстве Вселенной, то хотя бы о пороках отдельно взятой страны или республики. Или если кого-то из ваших близких безнаказанно унижают в полиции, то желание отомстить становится вполне понятным.

Внутренний аспект ситуации на Северном Кавказе сильно облегчает задачу тем силам, которые заинтересованы в нестабильности Юга России. Особое беспокойство вызывает Дагестан – самая большая по населению и территории республика, граничащая с пятью иностранными государствами. По суше – с Грузией и Азербайджаном, а с Туркменией, Ираном и Казахстаном – по морю. Протяженность госграницы России по территории Дагестана составляет 1180 км, протяженность береговой линии на Каспии – более 500 км.

Велика вероятность того, что Дагестан может стать прибежищем международных террористов со всего мира – точно так же, как Чечня в 1996–2000 гг. Реализации этих планов способствуют два фактора: крайне высокий уровень коррумпированности местного чиновничества и труднодоступность большей части территории республики – в том числе в местах прохождения государственной границы. Пока данных о нахождении боевиков-иностранцев в Дагестане нет, но они могут появиться в любой момент. Это дополнительный фактор риска наряду с уже имеющимся местным подпольем и неуклонным ростом радикальных настроений среди молодежи.

Отдельного упоминания заслуживают попытки посеять рознь между суннитами и шиитами. Дагестан – единственная из северокавказских республик, где есть небольшие шиитские общины, у которых никогда не было проблем с единоверцами, исповедующими ислам иного толка. Но в последнее время кто-то, как по команде, упорно провоцирует конфликт. Шиитам, которых называют изменниками ислама, постоянно угрожают расправой – вещь совершенно неслыханная еще пару лет назад. Судя по количеству вооруженных людей в камуфляже, охранявших прошлой осенью шиитскую мечеть в Махачкале во время религиозного праздника, угрозы эти более чем реальны.

Так что в ближайшее время на Северном Кавказе, и в частности в Дагестане, вряд ли наступит спокойствие. Скорее всего, ситуация ухудшится, поскольку основополагающие проблемы остаются нерешенными, чем умело пользуются идеологи экстремистов.

Остается добавить, что Северный Кавказ – пожалуй, наиболее уязвимая в плане безопасности часть России, и те силы, которые хотят создать побольше проблем нашей стране, в первую очередь будут наносить удары по этому региону. В принципе, террористическая война на российском Юге и в Сирии выгодна одним и тем же субъектам международной политики. Сирия интересует их как транзитная территория для транспортировки газа, а Россия, которая поставляет энергоносители в Европу, – как страна-конкурент, которую нужно ослабить.

С некоторых пор многие эксперты упорно твердят о террористической угрозе в Поволжье. Двадцать лет назад о терактах и боевиках в этом регионе говорилось исключительно в сослагательном наклонении. Теперь же террористов ловят уже не в буйной Махачкале или Назрани, а в образцово-показательной столице благополучного Татарстана. То есть в самом центре России. Получается, дело вовсе не в отсутствии рабочих мест. Где-где, а в Казани найти работу не проблема, да и зарплаты там неплохие. «Если появляются пояса шахидов, – утверждает руководитель Приволжского центра религиозных и этнорелигиозных исследований Раис Сулейманов, – мы понимаем, что возникает целая индустрия смертников. Есть люди, готовые пойти на самоубийство, как они считают, ради высоких целей». Эти слова Сулейманов произнес год назад на мероприятии, посвященном итогам спецоперации в Казани, во время которой погибли сотрудники ФСБ. Мероприятие называлось «Послеоперационный период: состояние тяжелое?»

Какие выводы делают эксперты из ситуации в Поволжье? Вывод первый: террористическая активность и рост радикальных настроений имеют мало общего с безработицей и низким уровнем жизни. Татарстан – один из самых благополучных регионов России, а уровень безработицы здесь рекордно низкий – 1,19%, по данным на июль 2012 г.

В Дагестане и Ингушетии эта цифра на порядок больше, хотя, повторимся, безработица сама по себе ни в коем случае не влияет на рост числа людей, готовых взрывать себя в автобусах и вагонах метро. Но если террористические проявления на Северном Кавказе кто-то еще пытается объяснить высоким процентом незанятости населения, то применительно к Татарстану подобная аргументация выглядела бы просто смехотворно. Вот как обрисовал ситуацию в республике Раис Сулейманов: «Исламистское сообщество в Татарстане представлено тремя звеньями: есть боевое крыло («Моджахеды Татарстана»), политическое крыло – организаторы и участники уличных акций, митингов, пикетов, автопробегов и т.д., и лоббистское крыло – представители региональной бюрократии, которые не дают силовым структурам принимать превентивные меры в отношении ваххабитского сообщества». Сулейманов проиллюстрировал свои слова примером, заявив, что некто Рамиль Юнусов, учившийся в Саудовской Аравии и находившийся в федеральном розыске, спокойно жил под «крышей» местных чиновников на ведомственной даче в Нижнекамске. Многие убеждены, что бюрократы-исламисты, стимулируя рост фундаменталистских настроений, надеются привлечь в Татарстан инвестиции из арабских стран Персидского залива.

Вывод второй: эксперты, лет двадцать назад говорившие о начавшейся серьезной работе по радикализации мусульманских регионов Поволжья, оказались правы. Еще в тот период, когда Советский Союз казался незыблемым, аналитики спецслужб докладывали о некоем плане по созданию в нашей стране гигантской дуги нестабильности, протянувшейся с севера на юг – от Верхнего Поволжья до Каспийского моря и Северного Кавказа.

Предполагалось максимально обострить социально-политическую обстановку в этом регионе, насаждая идеологию, чуждую традиционным религиозным взглядам подавляющего большинства местного населения. И дело даже не столько в пресловутом ваххабизме как таковом, сколько в глубоком общественном конфликте, который неизбежно сопровождает распространение новой идеологии, привнесенной извне.

Это был один из сценариев демонтажа Советского Союза. Именно по Волге проходила воображаемая линия, соединяющая Поволжье с Северным Кавказом, – линия разлома, которая должна была расколоть страну пополам. Этот сценарий по-прежнему актуален, в мире существуют влиятельные силы, мечтающие применить его в отношении России. И хотя распад РФ как государства, скорее всего, никому не нужен, ее ослабление и, как следствие, большая степень сговорчивости устроили бы многих. Вспомним, что именно из-за непреклонной российской позиции по Сирии не могут реализоваться грандиозные планы переустройства Ближнего Востока.