Валерий Ледяев - Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

Эти и некоторые другие критические замечания – часто справедливые, но иногда не вполне корректные по отношению к конкретным авторам, – не являются свидетельством «неполноценности» данного направления исследований. Марксисты предложили альтернативные объяснения городской политики, дали иные ответы на вопросы, обозначившиеся в политической урбанистике и исследованиях власти в городских сообществах, а также включили ряд новых исследовательских проблем в повестку дня; они указали на недостатки традиционных подходов и обратили внимание на то, что в городской политике за внешне демократическим фасадом часто скрываются различные формы социального господства, истоки которого связаны не только с очевидными преимуществами одних групп над другими, но и поддерживаются структурными и институциональными факторами. Критическая направленность исследований, опора на политическую экономию и социально-классовый анализ – таковы наиболее сильные стороны марксистских исследований [Pickvance, 1995: 272; Zukin, 1980: 580]. Во многом под влиянием марксистских исследований сформировались современные модели изучения городской политики и власти – теории «машин роста» и «городских режимов», которые сегодня доминируют в американской политической науке и социологии и получают все большее распространение в Европе и других регионах [421]. Появление этих теорий в какой-то мере стало свидетельством снижения популярности собственно марксистских моделей, однако многие идеи и выводы марксистов продолжают свое существование в научном пространстве, хотя и в снятом виде. При этом в марксистских подходах наблюдаются попытки скорректировать некоторые традиционные постулаты и (или) использовать идеи, разработанные в иных теоретических перспективах (например в постмодернизме), что делает контуры марксистской альтернативы не всегда различимыми [Geddes, 2009: 59–71; Kataoka, 2009: 73–87] [422].

Проблематика, идеи и акценты, обозначенные в марксистских исследованиях власти в городских сообществах, вполне релевантны и для анализа современной российской политической практики. Далеко не всегда отечественным исследователям удается убедительно продемонстрировать взаимосвязь стратегических целей правящей элиты и решений, принимаемых на местном уровне, показать влияние структурных и институциональных факторов в городской политике и механизм закрепления преимуществ одних групп за счет других. С этой точки зрения обращение к опыту западных марксистских исследований власти представляется весьма перспективным.

Выбор исследования Барбары Ферман в Чикаго и Питтсбурге в качестве иллюстрации современных практик изучения городских режимов был обусловлен рядом обстоятельств [Ferman, 1996]. Во-первых, исследование проводилось в русле классического подхода к анализу городских режимов, заложенного его основателями – К. Стоуном и С. Элкиным [Stone, 1989; Elkin, 1987]; при этом автор предложила ряд интересных новаций, которые позволили объяснить некоторые существенные характеристики режимов, их динамику и перспективы. Во-вторых, исследование Ферман представляет собой одну из первых попыток сравнительного анализа городских режимов; изучение причин и предпосылок формирования городских режимов, специфики и характера политических практик и политико-культурных особенностей режимов в Чикаго и Питтсбурге позволило определить ключевые детерминанты городских режимов и набор факторов, определяющих их общие закономерности и особенности. В-третьих, центральное внимание в исследовании уделяется возможностям и перспективам формирования и поддержания городских режимов, альтернативных доминирующим в американской городской политике «машинам роста». Тем самым оно было изначально ориентировано на объяснение факторов и стратегий, обусловливающих возможность оптимальных («справедливых») социально-политических практик. Наконец, исследование получило высокую оценку в академическом сообществе, в том числе К. Стоуном, Т. Кларком и другими ведущими специалистами в области изучения режимов и власти в городских сообществах [Clark, 1997: 224–225; Stone, 1999: 224–225; Swanstrom, 1999:445–446].

Изначально Ферман собиралась просто изучить взаимодействие бизнеса и власти в указанных городах. Однако по мере проникновения в тему она несколько скорректировала замысел, сделав акцент на перспективах формирования прогрессивных режимов и роли соседских [423]организаций в городской политике. Изменение проблематики исследования было связано не только с осознанием важности данного сегмента гражданской сферы в структуре и механизмах управления городскими сообществами [424], но и обусловлено очевидными различиями в положении этих организаций в разных городах. Данные обстоятельства и определили основной вопрос исследования: «Почему некоторые городские политические системы более восприимчивы к прогрессивным [425]инициативам, чем другие ?» [Ferman, 1996: x-xi, 2].

В контексте решения данной проблемы выбор Чикаго и Питтсбурга в качестве объектов сравнительного исследования представляется очень удачным: хотя в обоих городах сложились режимы одного типа («режимы развития» в терминологии К. Стоуна), по многим параметрам, в том числе по характеру взаимоотношений с соседскими организациями, режимы существенно различались. Контрастный опыт строительства режимов в двух городах «подсказал» Ферман сферы и направления исследования, которые она сформулировала следующим образом: «Во-первых, почему некоторые политические системы более склонны к включению соседских организаций в процесс принятия решений, чем другие? Во-вторых, какие формы принимает соседская мобилизация, почему именно эти формы, и как это сказывается на их шансах на включение? В-третьих, что препятствует формированию прогрессивной системы политического управления? Наконец, требует изучения участие соседств (в городской политике. – В. Л.)». Ферман не скрывает, что ее симпатии на стороне соседств и она положительно относится к повышению их роли в городской политике, хотя и признает, что у этой идеи есть много критиков и для этой критики имеются основания [Ibid.: З] [426].

Исходной теоретико-методологической основой исследования выступает теория «городских режимов» в ее стоуновской версии. Ферман полагает, что она удачно преодолевает недостатки как структуралистских объяснений городской политики («политика не имеет значения»), так и плюралистических подходов («политика – это все»). Соединяя полит-экономическую перспективу и политический анализ, теория предлагает «двустороннее отношение между политикой и экономикой» и позволяет ответить на вопрос: «Что делает политико-экономическое управление (governance) возможным?» В условиях, когда полномочия и легальная власть принадлежат публичным структурам, а собственность и контроль над экономическими ресурсами – частному сектору, эффективное управление возможно лишь при наличии стабильной кооперации между этими двумя структурами принятия важнейших для социума решений. При этом на местном уровне, где формальные полномочия органов власти ограничены, а система принятия решений фрагментирована, необходимость в кооперации особенно очевидна. Этот аспект удачно «схватывает» концепция «городских режимов», которая показывает, что кооперация не является автоматической, а является результатом усилий различных акторов. Соответственно, двумя основными элементами анализа городского режима становятся его состав и процесс взаимодействия между конституирующими элементами, а для объяснения власти используется стоуновская модель власти как «социального производства», альтернативная модели «социального контроля», свойственной более ранним подходам к изучению городской политики [Ferman, 1996: 3–4].