Валерий Ледяев - Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

Таким образом, рабочий класс в силу разных причин не был готов к активному сопротивлению воле бизнес-класса, и его инертность в сравнении с когерентными убеждениями бизнес-класса делала маловероятным существенное возрастание его классового самосознания. «Рабочий класс Миддлтауна… не имеет своих символов, противостоящих бизнес-классу; но пресса, школа, церковь, традиции учат его принимать символы бизнес-класса как свои собственные» [Ibid.: 367, 454–455]. Это не свидетельствовало о том, что классовый конфликт в Миддлтауне отсутствовал: классовый кливидж четко проявлялся в отношении к национальной политике, а также к ряду городских проблем; при этом рабочие понимали, что у них крайне мало шансов «взобраться по американской лестнице возможностей», хотя именно она и являлась источником легитимации философии свободного рынка [Ibid.: 72].

Все эти рассуждения о господстве бизнес-класса в Миддлтауне, как уже отмечалось ранее, так или иначе подкреплялись анализом роли «семьи X», в руках которой и концентрировались важнейшие инструменты классового господства. Небезынтересно отметить, что после публикации «Миддлтауна» некоторые местные жители критиковали исследователей за недооценку роли «семьи X» в жизни города; в том исследовании эта группа богатых людей вместе с другими четырьмя-пятью богатыми семьями не были выделены в отдельный «высший класс». Но в середине 1930-х годов Линдам уже не требовались подсказки местных, чтобы обратить внимание на особую роль семьи; исследователей поразил все возрастающий публичный пиетет перед семьей и ее растущая, всепроникающая власть, которая с появлением ее второго поколения, по сути, стала наследственной и приобрела атрибуты «правящей королевской семьи». Власть семьи была настолько велика, что, по мнению Линдов, она делала Миддлтаун отличным от многих других американских городов, где власть была значительно менее концентрированной [Ibid.: 77, 96] [245].

Характеристику власти «семьи X» Линды начинают с яркого высказывания одного из респондентов:

«Если у меня нет работы – я иду на завод X. Если мне нужны деньги – я иду в банк X, и, если я им не понравился, денег я не получу. Мои дети учатся в колледже X; когда я болею, я хожу в госпиталь X. Я покупаю дом или квартиру у X, моя жена ходит в город, чтобы купить молоко X. Я пью пиво X, голосую за политические партии X и получаю помощь от благотворительных организаций X… я узнаю новости из утренних газет X. И если я достаточно богат, я начинаю путешествовать с аэропорта X» [Ibid.: 74].

Линды отмечают, что в Миддлтауне есть и другие семьи, также внесшие вклад в индустриальное развитие города; но ни одна из них не является символом достижений города, как семья X. Из пяти братьев, пришедших в город в конце XIX в., к 1924 г. осталось четверо. Линды характеризуют братьев как «внимательных, способных, демократических джентльменов, христиан, воспитанных в духе индивидуализма; филантропов, патронирующих искусство, образование, религию; они не могли обойтись без участия в бизнесе и гражданских делах» [Lynd, Lynd, 1937: 75–76]. В период проведения второго исследования в городе оставались два брата, которые вместе с вошедшими в семейный бизнес четырьмя сыновьями и двумя зятьями не только владели и контролировали значительные сферы бизнеса в городе, но и вопреки депрессии стали влиятельными, как никогда ранее. «X доминируют в городе; они, по сути, и есть город» – таково было мнение многих жителей Миддлтауна [Ibid.: 76–77].

Линды последовательно и довольно обстоятельно характеризуют основания всеобъемлющей власти семьи, заложенные во всех шести выделенных ими основных формах жизнедеятельности города. В сфере добывания средств к существованию важнейшими факторами власти семьи выступают их позиции в банковском секторе, промышленности, торговле и юридических услугах. В совете директоров единственного оставшегося в Миддлтауне банка было три члена семьи, один из которых являлся председателем. Большинство членов совета составляло ядро управления трастовой компании; тем самым семья фактически обладала контролем над кредитными ресурсами города. Лучшие юридические фирмы города также принадлежали семье, а персональный адвокат главного члена семьи являлся городским адвокатом. Все это позволяло говорить о том, что в Миддлтауне «юристы и банки действуют вместе». Линды отмечают, что семья не стремилась установить прямой контроль над другими промышленными предприятиями [246]: при возникновении интереса к другим предприятиям они использовали свою «банковскую власть, а также престиж и силу примера» [Ibid.: 78–81].

В других сферах жизнедеятельности города влияние семьи также было значительным. Поселившись в западной части города, они во многом изменили внешний вид и состояние данной территории, сделав ее существенно отличной от других районов. Семья имела сильные позиции в местной системе образования; она фактически управляла колледжем, который формально оставался государственным учреждением.

Эти позиции еще более усилились, когда семья выделила миллион долларов университету, а один из членов семьи стал президентом его попечительского совета. Здания общежитий мужского и женского союзов христианской молодежи (Y.M.C.A. и Y.W.C.A.) были переданы им семьей, а обе организации контролировались членами семьи; семья построила или помогала строить многие местные церкви и поддерживала их. В данном случае сказывались, разумеется, не только религиозные мотивы. По мнению Линдов, эта сфера деятельности семьи фактически (хотя и не всегда осознанно) выступала существенным элементом господства бизнес-класса над населением города [Ibid.: 81–86]. Благотворительная деятельность была важным основанием власти X; она не только обеспечивала соответствующий имидж семьи, но и способствовала формированию определенных отношений с теми, кого семья поддерживала. Значимую роль играл и информационный фактор: у семьи была своя «X газета» [Ibid.: 89–90].

В сфере государственного управления имело место как непосредственное влияние членов «семьи X» на политику в Миддлтауне через партийные структуры, так и непрямое воздействие, обусловленное экономическим могуществом семьи и ее статусом в городе. В Миддлтауне традиционно доминировала Республиканская партия, которую поддерживал бизнес-класс. Естественно, что представители семьи вошли в руководящие структуры партии и семья вносила существенный вклад в финансирование избирательных кампаний на всех уровнях. Несколько неожиданным на этом фоне оказалось вхождение одного из представителей семьи в число лидеров местной организации Демократической партии. Однако с точки зрения долгосрочной перспективы это означало, что X могли оказывать влияние на ситуацию в обеих партиях, что было особенно важно, когда мэром города стал представитель Демократической партии [247].