Татьяна Бушуева - Протестное движение в СССР (1922-1931 гг.). Монархические, националистические и контрреволюционные партии и организации в СССР: их деятельность и отношения с властью

Как свидетельствуют документы, руководящее ядро и актив организации состоял почти исключительно из представителей научной и технической интеллигенции: 1) В. Р. Захаров – научный работник Университета Свердлова; 2) Н. П. Чачин – заведующий бактериологической лабораторией в Алатыре; 3) Н. И. Илия – инженер МОГЭСа; 4) А. М. Виноградов – инженер-химик Центрогидростроя; 5) А. А. Савин – инженер МОГЭСа; 6) И. А. Кудрявцев – инкассатор Всекомпромсоюза; 7) А. Д. Костин – педагог; 8) К. П. Цветнов – педагог; 9) Н. Н. Семигановский – химик; 10) А. Н. Гартьев – инженер МОГЭСа; 11) Н. Н. Колесницкий – геолог;

12) П. Н. Киселев – инженер (работает на Турксибе и пока не арестован); 13) И. А. Петров – инженер; 14) В. В. Кудряшов – научный сотрудник Центральной торфяной станции Наркомзема; 15) С. Б. Зубарев – помощник заведующего аналитической лабораторией Центральной торфяной станции НКЗ; 16) В. А. Барнашвейлев – старший инженер Отдела пути Московско-Казанской ж. д. и др.

По мнению участников организации, «близость гибели советской власти» должна произойти «от руки восстающего крестьянства». Организованная городская контрреволюция расценивалась как «штаб борьбы с большевиками», который должен дать крестьянству «руководителей и организаторов». Деятельность организации выражалась в вербовке новых членов, агитации, разработке планов активистских действий (в особенности террора и крестьянского восстания), установлении наблюдения за членами организации, обеспечении твердой дисциплины, сплоченности и взаимной поддержки в их рядах и изыскании способов приобретения оружия.

Члены организации, как показывал обвиняемый А. М. Виноградов, «должны были вести пропаганду против советской власти и партии и против отдельных правительственных мероприятий, как госзаймы и т. п., вызывая крестьянство на волнения». Виноградов говорил о том, что необходимо было вести контрреволюционную работу через членов организации и среди рабочих. Много внимания уделялось тому, чтобы все это сочеталось с пропагандой среди крестьян и рабочих, направленной на защиту православия и церкви. При возникновении волнений среди крестьян нужно было всячески поддерживать и направлять их. Вовлекать в организацию считали главным образом интеллигенцию».

В документах ОГПУ отмечалось, что, «считая террор, как индивидуальный, так и массовый, одним из наиболее радикальных и действительных способов организационной борьбы с советской властью, организация уделяла вопросам подготовки террора особое внимание.… Помимо этого велся разговор о необходимости совершения теракта против Сталина… Упоминались помимо грубых приемов террора и др. приемы терактов и, в частности, применение ядовитых веществ и применение бактериологических культур…».

ОГПУ сообщало, что члены организации высказывали мысль о том, что можно было бы в водопровод Кремля пустить какие-либо ядовитые вещества, бактерийные разводки, например, чумы и таким образом уничтожить почти всех представителей советской власти и партии, проживающих в Кремле», что «…можно было бы облить жидкостью, содержащей бактерии, пол какого-либо учреждения. При этом учитывалось, что при использовании такого способа можно нанести вред нежелательным, не имеющим ничего общего с советской властью, лицам». Члены организации вели разговоры о том, чтобы «снять квартиру вблизи Большого театра и вести подкоп под этот театр с тем, чтобы взорвать его во время какого-либо заседания или съезда». Из сохранившихся показаний члена организации Захарова следовало следующее: «Возник разговор в связи с заявлением Савина о необходимости уничтожения «Лубянки», являющейся очагом всех бедствий в стране. Я понял эту фразу Савина как его желание физического уничтожения ГПУ путем террора. Дальше Савин стал развивать мысль о возможности применения в качестве средств борьбы газовых бомб с аэропланов, бактерий».

Обвиняемый Попов показал: «Совершение терактов при помощи ядовитых веществ и бактерийных культур РНС рассчитывал осуществить путем использования членов организации – врачей (Захаров и др.), провизоров (Чачин). Организация стремилась также к приобретению оружия различными путями; для этой цели также использовались и средства, имевшиеся у руководителей «пятерки» «Русского Национального Союза»».

Учитывая опасность количественного разрастания основного ядра организации, а, с другой стороны, ставя перед собой задачу охвата своим влиянием возможно большего круга лиц, «Русский Национальный Союз», как свидетельствуют документы ОГПУ, стремился к установлению связей с родственными в идеологическом отношении группами и организациями, могущими быть использованными в интересах «Русского Национального Союза», рассматривая их как свои «филиалы», где производилась идеологическая обработка и окончательная проверка нужных лиц для последующего их перевода в ряды «Русского Национального Союза».

Одним из таких «филиалов» «Русского Национального Союза» являлась ликвидированная ОГПУ одновременно с РНС монархическая организация, возглавлявшаяся членом «Русского Национального Союза» инженером Барнашвейлевым. Эта организация возникла в кругу инженеров Правления Московско-Казанской железной дороги. В ее состав входили инженеры Савин, Семенов, Ильин, Зеляков, Петров, Леонов, Лучинский, Лоданов, архитектор Сюненберг и другие. Организация имела связи с иностранными миссиями в Москве, в частности, происходившие систематически собрания на квартире у Барнашвейлева неоднократно посещал морской атташе японского посольства Массаки-сан (введенный туда профессором Военной академии и Института востоковедения М. Г. Поповым) и американец Колленс – представитель Форда.

Наиболее яркая характеристика организации Барнашвейлева и ее политической сущности определялась сохранившимися в архиве следующими показаниями Попова: «Собраниявечеринки происходили у Барнашвейлева систематически. Общество, собиравшееся у Барнашвейлева, было явно реакционно. Публика, собиравшаяся там, была исключительно монархически настроенная. Обычно начиналось с разговоров на общежитейские темы, а затем разговор принимал ярко выраженный контрреволюционный характер. …Всеми присутствовавшими возлагались большие надежды на скорый приход к власти Николая Николаевича, который облегчит условия существования современности… Если подвести итог всех разговоров группы Барнашвейлева, то они сводились к следующему: в России воцаряется монархия во главе с Николаем Николаевичем, Москва становится русским центром, евреев выселяют всех в Палестину, вводятся полная свобода религии, свобода собраний и свобода печати в буржуазном смысле слова. …Эти разговоры заканчивали общим пением царского гимна. После смерти Николая Николаевича, которого они пророчили на российский престол, претендентом на престол у них являлся Кирилл, а вслед за Кириллом всплыла новая фигура – царя Никиты».