Татьяна Бушуева - Протестное движение в СССР (1922-1931 гг.). Монархические, националистические и контрреволюционные партии и организации в СССР: их деятельность и отношения с властью

Кувалдин и Воронцов представляли рабочую часть группы, через них намечалось проводить агитацию и распространять листовки среди рабочей молодежи.

По этому же вопросу обвиняемый Азеев показал: «…На одном из собраний Катин-Ярцев спрашивал у Кувалдина и Воронцова о настроении среди рабочих, говорил о том, что нужно будет вести агитацию среди рабочих и распространять листовки. Мне Кувалдин говорил, что у них на оптическом заводе распространялись оппозиционные листовки».

Кувалдин и Воронцов, не отрицая своего участия в работе организации, показывали: «На квартиру Азеева я пришел вместе со своим товарищем Воронцовым. Возникли политические разговоры, Катин-Ярцев говорил на тему: «Большевики и интеллигенция». Говорилось о том, что нужно будет вести агитацию среди рабочих, и о том, что нашей организации придется распространять листовки».

Касаясь участия членов ВКП(б) Кувалдина и Воронцова в работе подпольной антисоветской организации, из материалов дознания видно, что указанные члены в партии по социальному прошлому родителей не являются детьми рабочих (отец Кувалдина ранее был служащим в больнице, ныне кочегар, отец Воронцова в прошлом – артельщик). Находясь на производстве, Кувалдин и Воронцов были оторваны от партийного влияния, обстановка, в которой находились, способствовала их разложению. Кувалдин работал на оптическом заводе, Воронцов – в мастерской мореходных инструментов, где наиболее ярко отмечались антисоветские настроения.

Необходимо указать, что тактические расхождения и занятость учебой не давали возможности за последнее время вести более активную деятельность, однако отдельные члены организации не переставали поддерживать связь друг с другом, делились своими антисоветскими настроениями и даже намечали план активных действий. Так, например, Кувалдин при встрече с членами организации рассказывал о плохом настроении рабочих и говорил о том, что не мешало бы к 1 Мая выпустить листовки.

Синягин поддерживал письменную связь с бывшим преподавателем Плаксиным, а, будучи за границей, виделся с ним лично.

Общим моментом, характеризующим данную организацию, по оценке ОГПУ, является то, что почти все члены организации происходили из социально чуждой среды (дети буржуазной интеллигенции и т. п.). Основной причиной антисоветской деятельности явилось влияние окружающей среды и контрреволюционных родственников. Обострение классовой борьбы, стремление противопоставить себя партийным и общественным организациям вузов привело на путь активной борьбы с советской властью.

Следствие по делу было закончено и постановлением тройки ПП ОГПУ в ЛВО в отношении обвиняемых была вынесена следующая мера социальной защиты:

Гааг, Арский, Синягин заключены в концлагерь сроком на пять лет каждый. Азеев, Афанасьев, Кувалдин и Сергиев – в концлагерь сроком на три года. Воронцов и Пекарский – в ссылку в Северный край на три года; что же касается КатинаЯрцева, то, принимая во внимание добровольную явку его в ПП с повинной, чистосердечное раскаяние в своих поступках и содействие следствию, вынесено постановление заключить в концлагерь условно на пять лет» [20].

Документы ОГПУ и, в частности, только лишь одного фонда (фонда Ф. Э. Дзержинского) свидетельствуют, что в поле зрения ОГПУ в 1920-е гг. находились такие контрреволюционные, антисоветские организации, группы и группировки, как: «Армия спасения» [21](в Ленинграде), «Ахмадия» [22]; «Всероссийская организация анархистов подолья» [23]; «Гнездо» [24]; «Евразийцы» [25]; «Заготовитель» [26]; «Имябожники» [27], «Иоанниты» [28]; «Иркутская инициативная группа попов и мирян» [29]; «Комитет кавказских конфедераций. ККС» [30]; «Комитет помощи заключенным и высланным попам» [31]; «Комитет освобождения Кавказа» [32]; «Конкордия» [33]; «Кооператоры» [34]; «Корреспонденты» [35]; «Крестьянский союз» [36]; монархическая организация в Вятке [37]; «Московская инициативная группа мирян» [38]; «Народ» [39]; «Народный союз защиты родины и революции» [40]; «Национальный центр» [41]; «Нунция» [42]; «Организация Н. Н.»; «Радикально-демократическая группировка» [43]; «Ревнители православия» на Кубани [44]; Русский комитет» [45]; Совет советов г. Серпухова [46]; «Спаситель» [47]; «Союз защиты родины и свободы» [48]; «Союз русского народа» [49]; «Тактический центр» [50]; «Трактирщик» [51]; «Ужас» [52]; «Христофоровцы» [53]; «Эвакуационный комитет» [54]; Аслана [55]; Баббит-Устинова [56]; Вольского [57]; Гакконена [58]; Дашинского [59]; Еремича-Рогули [60]; Калиниченко [61]; Павлюнкевича [62]; Покровского [63]; Сапонь-Педь [64]; Сашки Гусева [65]; Станюкевича [66]; Старика [67]; Стаха [68]; Стешенко [69]; Федьки Калиныча [70]; Червонца [71]и др.

Во главе нацдвижения шла Чечня.

Политическая обстановка на Северном Кавказе в 1923 г. была крайне серьезна ввиду очевидных тенденций к сплочению среди враждебных советской власти национальных группировок. Предпринимавшийся ЦИКом съезд авторитетнейших шейхов должен был воспрепятствовать этому путем разложения отдельных группировок Дагестана и Чечни и лишения авторитета виднейших вождей антисоветского движения Гоцинского и Акушинского.

Во главе нацдвижения шла Чечня. Вся Чечня и горная часть Дагестана представляли собой практически вооруженный лагерь. В остальных районах протекал процесс внутренней организации, руководимый деятелями чечено-дагестанской контрреволюции Али-Митаевым и Гоцинским. Они, не ограничиваясь подчинением им верхушечных слоев горных аулов (старшин, мелких шейхов), напротив, назначали своих наибов, которые должны были непосредственно руководить движением и организацией вооруженных отрядов. В остальных районах Дагестана отмечалось прекращение вражды между местным мусдуховенством и шейхами и имелось тактическое соглашение между ними в вопросе борьбы с советской властью. Это вовлекало в контрреволюционное движение и этот район.

В Ингушетии аналогичная работа, проводимая мюридами Али-Митаева, и близость ее к Чечне представляла угрозу присоединения ее к движению. Экономическое положение населения указанных районов характеризовалось безземельем, наличием «ножниц», отсутствием надежд на помощь советской власти ввиду слабого представительства в советских органах мелких племен. Все это создавало почву для вовлечения племен в контрреволюционное движение. Тактика Гоцинского сводилась к усилению политбандитизма, нападению на нефтепромыслы, железную дорогу, красноармейские гарнизоны и террор партсовработников. Репрессии против населения Чечни и Ингушетии, давшие вначале успешные результаты, органам госбезопасности пришлось приостановить ввиду немедленного усиления политбандитизма на Северном Кавказе [72].