Валентина Сченснович - Россия и мусульманский мир № 8 / 2011

Бедность, конечно, не порок. Однако отсутствие средств не должно вести к снижению социальной ответственности за положение в том обществе, которое есть среда обитания мусульман. Сохранение нравственных устоев, развитие культурных традиций ислама, борьба с негативными социальными явлениями, взаимопомощь, поддержка лиц с ограниченными возможностями – все это сферы приложения активности мусульман. Насколько здесь проявляются ресурсы мусульманского самоуправления? Ведь силами общины можно создать малое предприятие и обеспечить жителей села рабочими местами. Можно организовать детский сад, помочь органам опеки и попечительства в оказании помощи ветеранам в своем селе, наставить на путь трезвости злоупотребля-ющих спиртными напитками.

Хотелось бы назвать примеры социальной активности мусульманских приходов во главе с инициативными имамами, служения своему селу, преодоления таких негативных явлений, как наркомания, пьянство, детская безнадзорность, безработица. Но список добрых дел, увы, невелик. Могу в этой связи отметить имама чишминской мечети Мустозяп-хазрата, учредившего фонд имени имама Хусаин-бека, целью которого является создание музея под открытым небом на базе комплекса кэшэнэ Хусаин-бека и старинного кладбища Акзират. Стоит отметить ректора медресе им. Марьям Султановой Ильдара Малахова, который в своем учебном заведении организовал приют для социально неустроенной молодежи, не только давая им религиозное образование, но также обеспечивая трудоустройство выпускников медресе.

Вместе с тем все более заметным становится несоответствие растущих требований мусульманских организаций, затрат государства на поддержку ислама и мусульманских образовательно-культурных институтов, числа повсеместно создаваемых общественных исламских организаций и фондов реальным результатам возрождения мусульманского самоуправления, традиционной мусульманской нравственности и социальной ответственности общины за каждого ее члена.

Возрождение ислама в России в последние 20 лет происходит так интенсивно, что вполне обоснованно данный процесс многие эксперты определяют как ренессанс ислама. Подтверждением этого является бурное строительство мечетей, посещение пятничных молитв большим числом молодых людей, устремленность в зарубежные исламские вузы тысяч российских этнических мусульман, желающих получить исламское религиозное образование, создание религиозно-культурных организаций, издательских и медийных центров, исламской периодики и др.

Процесс возрождения ислама сложен и противоречив, что обусловлено рядом факторов. Мы наблюдаем восстановление социального института исламской религии в постсоветском российском обществе, где по закону социально-психологической инерции работают идеологические установки коммунистической доктрины, значительно искаженной в Советской России. Примером тому могут служить факты, подтверждающие во второй половине XIX в. вполне лояльное отношение правящих режимов в бывших странах так называемой народной демократии (ГДР и др.) к религиозным конфессиям, в то время когда в СССР они подвергались всяческим гонениям. Действенность этих установок относительно ислама проявляется как в сознании политических лидеров, академического сообщества, в медийном пространстве, так и на уровне обыденного сознания.

По причине ограниченности объема текста не будем касаться всех факторов, детерминирующих рассматриваемый процесс, а коснемся только того, как отражается ренессанс ислама в потребностях в исламском образовании. Мы полагаем, что будущее процесса возрождения ислама в России во многом будет определяться состоянием отечественного исламского образования. Нынешние потребности в исламском образовании являются одним из показателей его состояния и результатов через четыре года или пять лет, в зависимости от типов и видов образовательных учреждений, функционирующих в конкретном регионе.

Проанализируем некоторые результаты исследования потребностей в исламском образовании, проведенном группой социологов Северо-Кавказского государственного технического университета в 2009 г. в четырех федеральных округах европейской части России (Центральном – г. Москва, Северо-Западном – г. Санкт-Петербург, Приволжском и Южном). Генеральная совокупность исследования представлена следующими основными квотами: религиозные и светские высшие учебные заведения, умма, а также лидеры конфессии, старшеклассники – учащиеся выпускных классов и их родители, средства массовой информации, эксперты, связанные с религией и образованием. В целом генеральная совокупность исследования представляет собой весь спектр потребителей и получателей услуг, связанных с образованием в области истории и культуры ислама.

Основными эмпирическими методами сбора первичной социологической информации явились анкетный опрос и индивидуальное глубокое интервью. Для каждой из квот изучаемой совокупности был разработан отдельный инструментарий. Таким образом, общее количество анкет для сбора первичной информации составило шесть отдельных инструментариев: для студентов вузов, преподавателей, старшеклассников, родителей старшеклассников, учащихся примечетских школ, а также студентов медресе. В каждом из десяти обследуемых регионов предполагался анкетный опрос всех представленных выше категорий. В ряде регионов в силу обстоятельств, связанных с организацией исследования, а также с представленностью изучаемых квот в каждом конкретном регионе, количественному опросу были подвергнуты не все из шести целевых групп. Информантами качественного этапа исследования выступили эксперты, связанные с религиозным образованием, СМИ, конфессией и органами власти. В каждом из обследуемых регионов было взято от пяти до десяти индивидуальных глубоких интервью. В анкетном опросе приняли участие 450 преподавателей вузов и медресе, 758 родителей, 821 старшеклассник, 467 студентов вузов, 481 учащийся медресе, 185 учащихся примечетских школ, всего – 3142 респондента. Контент-анализу подверглись 58 текстов печатных и электронных СМИ.

Поскольку основное количество этнических мусульман проживают в Приволжском и Южном (на момент проведения исследования, а сегодня – в Северо-Кавказском) федеральных округах, то будем оперировать данными, полученными в этих территориальных образованиях. В Приволжском федеральном округе исследование проводилось в Нижегородской области, а также в республиках Татарстан и Башкортостан. В Северо-Кавказском федеральном округе в исследовании участвовали представители Дагестана, Чечни, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, а также Ставропольского края.