Ирина Ремезова - Человек. Образ и сущность. Гуманитарные аспекты. Когнитология и гуманитарное знание

Процессы глобализации влекут за собой разложение традиционных цивилизационных структур. Происходит изменение цивилизационного самосознания. Этот процесс затрагивает все более широкие массы людей. Доминирующей становится ментальность в ее упрощенном варианте – постановки целей и определения оптимальных средств их достижения. Такая ментальность соответствует компьютерной модели разума. Когнитивизм с точки зрения философских традиций можно рассматривать как новую версию позитивизма, преодолевающее все формы современного метафизического мышления.

Когнитивизм в данном случае следует гносеологической логике, ставящей ключевой вопрос: что могут отражатьв реальности метафизические и метафорические представления? Если они не содержат в себе «копий» реальности, то их следует вынести за границы поля истины.

Эта логика всегда считалась «смертельной» для метафизики. Когнитивизм означает отождествление интеллектуальной деятельности человека и «умственной» работы компьютера или, во всяком случае, их существенное сближение. Если когнитология характеризуется «двойным видением» человеком социального субъекта, то в когнитивизме такое «двойное видение» оказывается невозможным. Компьютер фиксирует и обрабатывает текст, и он не может в принципе «видеть» подтекст текста.

Когнитивизм, таким образом, в своей образной сущности одноцветен, «монохроматичен».

Когнитивизм можно рассматривать как метод и как результат преодоления психологизма и ментализма, как и «двойного когнитологического видения» бытия человека. Казалось бы, когнитивизм заключает в себе очевидный «грех» редукционизма. И вместе с тем он находит свое решение проблемы «внутреннего» и «внешнего». Человек определяет формы своей реакции на внешние воздействия, освобождаясь тем самым от проблем, связанных с его отношением к внутренней и внешней трансценденциям.

Разрешение проблемы «внутреннего» и «внешнего» без отношения к трансценденции теперь сводится к субъективному предпочтению перед лицом альтернатив.

Ватсон и Коултер отмечают попытку Рома Харе найти именно такое решение проблемы. В работе «Социальное бытие» (1979) Ром Харе предложил концепцию разума как способности индивида представлять себе ряд внутренних и внешних альтернатив возможных конечных состояний и действовать в соответствии с приоритетом такой инициативы, которая ведет к достижению выбранного конечного состояния. Очевидно, что эта концепция вполне «укладывается» в рамки когнитивизма, если когнитивизм за исходное берет принцип истины как оптимальной полезности. Однако расшифровка оптимальной полезности оказывается перед сложной проблемой альтернатив смыслов, диктующей разные подходы к истине. Релятивности смыслов в мире естественно-научной установки противостоит абсолютность принципов, определяющих внутренний смысл цивилизации.

Является ли релятивность смыслов естественного мира свидетельством их объективности или, напротив, ничтожности? Но не может ли абсолютность смысла, возникающего в исходной точке цивилизационной субъективности, быть ничтожной именно в силу своей субъективности?

Возможно ли прояснение этой проблемы на почве когнитивизма? Или каким образом на почве когнитивизма возможно преодоление альтернативного смысла бытия, возникающего на основе биологических оснований жизни человека, с одной стороны, и внутреннего психологического мира – с другой. Парадоксы этого альтернативного смысла дополняются внутренним диалогом между «я» как личной внутренней позицией и «мной» как осознанием и видением себя с позиций других. Противоречия альтернативных смыслов требуют механизмов личностного соединения «внутреннего» и «внешнего».

Такое соединение может рассматриваться и как ключ к преодолению тех методологических противоречий, которые обнажились в сфере общественных наук в виде оппозиций ее ключевых понятий.

В этом контексте и возникает проблема истины Разума как соединения в одно альтернативных смыслов.

Однозначность истины как исходный принцип логики когнитивизма не позволяет соединить релятивность смыслов естественного мира и абсолютность цивилизационных смыслов. Аналогичным образом возникает теоретический разрыв между истиной биологических оснований жизни человека и требованиями социальной психологии. Возникает и специфическая «пропасть» между внутренней самооценкой человека и его «отражением» в сознании других. Встают проблемы определения приоритетов: каким импульсам должен следовать человек – инстинктам жизни или нравственным требованиям; своей позитивной самооценке или оценке социума? Как определять ценность своей жизни? Ответ на этот ключевой вопрос зависит от выявления приоритетов.

Определение приоритетов – это прерогатива Разума, знающего критерии выбора как совпадения этического с трансцендентальным, т.е. универсальным в человеческом смысле. А это требует признания приоритета совершенствования внутреннего духовного мира человека в определении им истины своих действий во внешнем мире, т.е. правильной постановки целей жизни и нахождения адекватных средств их достижения. Когнитивизм рассматривает цель и средство сами по себе, вне их духовного контекста. Игнорирование когнитивизмом специфики гуманитарного знания порождает негативную реакцию на его методологию. Вместе с тем под прицелом «артиллерийского огня», открытого по когнитивизму, оказались такие понятия, при разрушении которых происходит разрушение и самих оснований гуманитарного знания. Характерным в этом отношении является развернутое и многоцелевое выступление Джефа Коултера. Коултер выдвинул 25 тезисов против когнитивизма 39 39 Coulter J. Twenty-five theses against cognitivism // Theory, culture and society. – Los Angeles, 2008. – Vol. 25, N 2. – P. 19–32. . Но при этом подчас он не учитывает специфики когнитологическоговидения реальности. Его решительная критика когнитивизма соседствует с деструкцией теоретических оснований разума. Когнитология теряет почву, если теория отрицает реальность разума. Без разума невозможно «двойное видение» реальности. Реальность становится «плоской», совпадающей с ее поверхностным сенсорным восприятием.

В этом и состоит серьезный «пробел» в позиции Коултера.

Лейтмотив тезисов Коултера заключается в том, что «Разум» трудно определить: это либо продукт воображения, либо идиоматическое выражение. «Что у тебя на уме?», «Это пролетело мимо моего ума», «Я не могу выбросить из своего ума», «Напряги свой ум» – такие вопросы и суждения, считает Коултер, свидетельствуют о том, что «разум» имеет множество вариантов использования, ни один из которых не может быть отнесен к единой реальной ипостаси. Иными словами, Коултер готов признать реальность разума только в том случае, если он окажется эмпирически и однозначно фиксируемой, т.е. вещной сущностью. И поскольку «разум» не является вещной эмпирической сущностью , он не может быть функционально зависим от какой-либо другой вещной сущности, такой, например, как мозг. «Мозг» – это имя телесного органа, действие которого, процессы и состояния позволяют нам как личностям вести себя определенным образом. Но в этом случае описание ментальных предикатов оказывается локальным атрибутом личности, а не реального (физического) ментального компонента.