Анна Кимерлинг - Выполнять и лукавить. Политические кампании поздней сталинской эпохи

Историография кампаний иная. С одной стороны, мало найдется книг по сталинской эпохе, в которых не упоминалось бы о кампаниях. Это и не удивительно, поскольку кампании еще со времен военного коммунизма стали неотъемлемым элементом управления Советского Союза. «“То на скаку, то на боку”, “то лежим, то бежим”, “сначала спячка, потом горячка” – эти поговорки, являясь символом кампанейского подхода, отражают важный стереотип мышления и поведения как политиков самого высокого уровня, так и обычных “маленьких” людей» [108] Ульянова С. Б. «То на скаку, то на боку»: Массовые хозяйственно-политические кампании в петроградской/ленинградской промышленности в 1921–1928 гг. СПб.: Изд-во Политех. ун-та, 2006. С. 4. , – пишет С. Ульянова, один из историков, посвятивших свою работу кампаниям. Однако чаще всего кампании в работах появляются либо как фон (предпосылка) описываемых событий, либо как последствие воздействия каких-то факторов. Примером первого типа может стать сборник «Подвластная наука? Наука и советская власть», где даже названия отдельных статей звучат в этом ключе: «“Великий перелом” и геохимия» [109] Тугаринов И. А. «Великий перелом» и геохимия // Подвластная наука? Наука и советская власть / сост., науч. ред. С. С. Неретина, А. П. Огурцов. М.: Изд-во «Голос», 2010. С. 243–278. , «Физики и борьба с космополитизмом» [110] Томилин К. А. Физики и борьба с космополитизмом // Подвластная наука? Наука и советская власть / сост., науч. ред. С. С. Неретина, А. П. Огурцов. М.: Изд-во «Голос», 2010. С. 411–467. . Логика такого рода исследований проста: «в это время шла очередная кампания, она затронула героев так-то и так-то». Примеры второго типа тоже можно встретить в изобилии. Вот один из них: «…к концу 40-х годов престарелый и страдавший от многочисленных хронических недугов диктатор окончательно превратился в патологического юдофоба, которому повсюду стали мерещиться происки, заговоры сионистов. Особенно наглядно это проявилось в “деле врачей” 1953-го года» [111] Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм. М.: Международные отношения, 2001. С. 707. . И дело не в том, что авторы неправы: разумеется, проходящие кампании оказывали самое непосредственное воздействие на людей, социальные группы и институты, а отдельные кампании действительно могли быть спровоцированы личными пристрастиями вождя, злободневными проблемами или идеологическими установками. Дело в том, что при таком подходе ускользает одна важная деталь: сами по себе политические кампании являются целостным историческим явлением, определенным шаблоном политики, который, однажды возникнув, повторяется раз за разом, причем не только в рамках сталинской эпохи, но и много позже нее. Именно это и делает изучение кампаний актуальным для исторической науки.

Разумеется, к такому пониманию политических кампаний должны были привести значительные успехи в изучении сталинизма в целом. Весь предыдущий обзор иллюстрирует этот путь. По мере того, как исследователи в своем поиске двигались от центральных фигур к «простому человеку», от больших институтов к повседневности, от столицы к провинции, им открывались все новые горизонты и аспекты изучаемой эпохи. Сейчас, когда разработаны и воплощены в жизнь приемы анализа разных уровней исторической реальности, разные исследовательские оптики, становится возможным от описания событий перейти к описанию механизмов, но уже на новом уровне, от перечисления «дел» – к сравнительному анализу, типологизации и рассмотрению структуры.

Анализ исторических трудов, посвященных непосредственно кампаниям, показывает, как шел процесс складывания предмета исследования кампаний.

На первоначальном этапе речь могла идти в основном об описании тех или иных политических кампаний, о накоплении эмпирического материала. В работах Г. Костырченко, С. Шноля [112] Шноль С. Э. Герои и злодеи советской науки. М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. , В. Сойфера [113] Сойфер В.Н . Сталин и мошенники в науке. М.: Добросвет: КДУ, 2012. , Л. Максименкова [114] Максименков Л. Сумбур вместо музыки. Сталинская культурная революция 1936–1938. М.: Изд-во «Юридическая книга», 1997. , В. Есакова и Е. Левиной [115] Есаков В. Д., Левина Е. С. Сталинские «суды чести»: «Дело “КР”». М.: Наука, 2005. подробно, с использованием архивных материалов восстанавливаются события той или иной кампании, ее этапы, особенности реализации, последствия. Отдельно стоит отметить труды тех ученых, которые начали исследование реализации кампаний на местах на основании региональных архивов, например коллективную моно графию «Включен в операцию» [116] «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг. / отв. ред. О. Лейбович. М.: РОССПЭН, 2009. (авторы: О. Лейбович, А. Кабацков, А. Кимерлинг, А. Казанков, А. Колдушко, В. Шабалин и др.), главы из монографии Е. Зубковой [117] Зубкова Е. «Все на выборы!»: советская демократия в восприятии современников // Зубкова Е. Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945–1953. М.: РОССПЭН, 1999. С. 111–119; «Суды чести» – новая форма воспитания интеллигенции // Зубкова Е. Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945–1953. М.: РОССПЭН, 1999. С.187–192. , статьи О. Лейбовича [118] Лейбович О. Л. Разорение дома Париных. Молотовские медики в политической кампании 1947 // Лейбович О. В городе М… М.: РОССПЭН, 2008. С. 37–72. .

Постепенно кампании становились предметом отдельного анализа. На этом этапе появились работы, в которых исследовали либо целую серию кампаний, либо реализацию кампаний на разных социально-политических уровнях. Так, следует отметить работу В. Гижова «Идеологические кампании 1946–1953 гг. в российской провинции (по материалам Саратовской и Куйбышевской областей)» [119] Гижов В. А. Идеологические кампании 1946–1953 гг. в российской провинции (по материалам Саратовской и Куйбышевской областей): дис…. канд. ист. наук. Саратов, 2004. . В ней автор рассматривает реализацию кампаний в литературе, науке, искусстве на региональном материале. Несмотря на достаточно узкий диапазон рассматриваемых явлений (что, видимо, вызвано неудачной трактовкой кампаний как «идеологических»), это одна из немногих попыток рассмотрения сразу нескольких кампаний в едином русле, да еще и на региональном материале. Другими примерами анализа серий кампаний являются работы С. Ульяновой [120] Ульянова С. Б. Указ. соч. и С. Ушаковой [121] Ушакова С. Идеолого-пропагандистские кампании в практике функционирования сталинского режима: новые подходы и источники. М.: РОССПЭН, 2013. . В первой анализируется скорее генезис кампаний в 1920-е годы, когда кампанейщина была повсеместно распространенной практикой, инициируемой не только центральной властью, но и на местах. Во второй работе исследуются кампании 1920–1930-х годов, направленные на мобилизацию масс. Такая последовательность примечательна, по скольку дает возможность сравнить развитие структуры кампаний в разные десятилетия (и этапы) становления советской власти. Однако следует отметить, что в этих работах применяются несколько разные подходы. Если С. Ульянова не только рассматривает идеологические составляющие и дает описание механизма кампаний, но и прослеживает непосредственную реакцию на кампании со стороны рабочих и низовых партийно-хозяйственных функционеров по архивным документам, то С. Ушакова в основном ограничивается анализом советской печати, сводя тем самым кампании только к идеологической составляющей.