Виктор Шнирельман - «Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма

В то же время, отличая «бытовой массовый расизм» (стереотипы, сомнительные шутки, оскорбления и пр.) от элитарного, британский социолог Нейл Макмастер считает, что наиболее серьезные последствия для уязвимых меньшинств имеют именно массовые настроения, а не кабинетные построения сторонников расовой теории [108] MacMaster N. Racism in Europe… P. 7, 200–204. . Действительно, искусно направляемая политиком-расистом толпа может причинить гораздо больше вреда, чем отвлеченные рассуждения на расовую тему. Поэтому кабинетные теоретические построения следует отличать от реальной расистской практики, которая может проявляться как в поддерживающих расизм институтах, так и в массовых расистских акциях (демонстрациях, бойкотах, погромах). Это говорит в пользу приведенной выше схемы Вьевьорки.

Следовательно, проявления расизма весьма многообразны, и поэтому понятие «расизм» вызывает расхождения у специалистов. Одни из них ассоциируют его с реальным (в том числе политическим) поведением, основанным на расовой доктрине [109] Chase A. The legacy of Malthus: the social costs of the New scientific racism. Urbana: University of Illinois Press, 1980. P. 72; Todorov T. On human diversity. P. 91; Omi M., Winant H. Racial formation in the United States. P. 71. . При этом акцент ставится не просто на спонтанных действиях, а на их неразрывной связи со сложившейся общественной структурой, предполагающей расовую иерархию [110] Feagin J. R., Vera H., Batur P. White racism. P. 2–7. . Например, по определению американского социолога Г. Уайнента, «расистскими можно назвать действия, которые создают или воспроизводят культивирующую расовое неравенство социальную структуру, основанную на абсолютизации расовых категорий, либо объявляют естественными или исконными расовые идентичности или показатели, основанные на такого рода социальной структуре, или оба этих случая вместе» [111] Winant H. Racism today. P. 760–761. . Соответственно, расу он определяет как «концепцию, которая осмысливает и символизирует социополитические конфликты и интересы, исходя из различий в типах человеческих тел» [112] Winant H. Racial formation and hegemony: global and local developments // Rattansi A., Westwood S. (eds.). Racism, modernity and identity: on the Western front. Cambridge, UK: Polity Press, 1994. P. 270. . Р. Бенедикт была недалеко от этого, полагая, что «конфликт возникает там, где любую группу – в данном случае расу – превращают в класс путем направленных против нее дискриминационных практик» [113] Benedict R. Race and racism. P. 157. . Для британского социолога Зигмунта Баумана именно сознательная практика конструирования задуманного идеального социального порядка отличает расизм от других видов ксенофобии. Поэтому он видит в расизме форму «социальной инженерии» [114] Bauman Z. Modernity and the Holocaust. Ithaca, N. Y.: Cornell Univ. Press, 2000. P. 65–72. : «Расизм – это прежде всего политика, а уж потом идеология» [115] Ibid. P. 74. .

В то же время некоторые другие исследователи считают расизм идеологией по преимуществу и связывают ее с биологизацией культурных общностей, или, иначе, расиализацией. Так, отдавая должное функциональному подходу к расизму, Майлз все же более важной считает его содержательную сторону. Для него расизм – это прежде всего не строгая доктрина, а слабо структурированная идеология, которая может воплощаться на практике весьма по-разному. Она, во-первых, выделяет какую-то группу по соматическим признакам и тем самым имеет сигнификативную функцию. Во-вторых, она представляет такие группы естественными образованиями и наделяет их различной природой и разными статусами. В-третьих, этой природе приписывается негативный характер, а потому от общения с чужой группой расисты ожидают печальных последствий. Кроме того, иную группу обычно представляют по оппозиции своей, наделяя ее прямо противоположными качествами. На практике расизм может выступать стройной теорией, а может принимать форму бытовых стереотипов и предрассудков. Подобно мифу, расовая идеология претендует на то, чтобы упорядочивать мир и давать ему объяснение, хотя и ошибочное [116] Майлз Р., Браун М. Расизм. С. 105, 131–133. .

Пол Гилрой видит проблему шире. Он обращает внимание на расовое мышление, проявляющееся в особом восприятии всего многообразия мира и поддерживаемое литературой, искусством, наукой, школой. Он отмечает, что именно расовое мышление в конечном счете легитимирует индустрию человекоубийства [117] Gilroy P. Between camps: nations, cultures and the allure of race. London: Routledge, 2004. P. 144. . А ряд философов, начиная с Ж.-П. Сартра, склонны воспринимать расизм даже скорее как вид эмоций, основанный на манихейских представлениях, скрывающих страх перед свободой [118] Van Leeuwen B. To what extent is racism a magical transformation? An existential-phenomenological perspective on racism and anti-racism // Journal of social philosophy. 2007. Vol. 38. № 2. Действительно, судя по новейшим исследованиям, эмоции, основанные на стереотипах, искаженных представлениях и «здравом смысле», играют немаловажную роль в развитии расизма. См., напр.: Mukherjee R. The racial order of things: cultural imaginaries of the post-soul era. Minneapolis: Univ. of Minnesota Press, 2006. .

В то же время некоторые специалисты доказывают ошибочность сведения расизма к одним лишь идеологии, личным предубеждениям, бескультурью и невежеству. Для них расиализация является лишь отражением сложившейся структуры социальных отношений и социальной практики, практики «расового государства» [119] Mills Ch. W. The racial polity // Babbitt S. E., Campbell S. (eds.). Racism and philosophy. Ithaca: Cornell University Press, 1999. P. 25–30; Fredrickson G. M. Racism: a short history. Princeton, N.J.: Princeton Univ Press, 2002. P. 6; Murji K., Solomos J. Introduction: racialization in theory and practice // Murji K., Solomos J. (eds.). Racialization: studies in theory and practice. Oxford: Oxford University Press, 2005. P. 11–12. . Как подчеркивает Н. Макмастер, и сама расистская идеология не столько выросла из научного знания, сколько была производной от сложившейся социально-классовой структуры, национализма, колониализма, экономического кризиса и иных оснований [120] MacMaster N. Racism in Europe. P. 7. . Для авторов, разделяющих такой подход, расизм – это не только идеология, но и прежде всего практика – как социальная (выражающаяся в поведении по отношению к «другим» со стороны как работодателей, так и журналистов и простых обывателей), так и политическая (законодательство и другие действия со стороны властей) [121] Vasta E. Rights and racism in a new country of immigration: the Italian case // Wrench J., Solomos J. (eds.). Racism and migration in Western Europe. Oxford: Berg, 1993. P. 93. . И в этом отношении расизм отличается ярко выраженной «тотальностью», пронизывающей всю социальную систему: он охватывает процесс расиализации, формирование представлений о «Другом», производство и воспроизводство группового доминирования в экономической, политической, социальной и культурной сферах [122] De Rudder V., Poiret Ch., Vourc’h F. L’inégalité raciste. P. 35–36, 154. . Например, М. Вьевьорка, наряду с расистской идеологией, рассматривает такие практики (по нарастающей) как бытовые предубеждения, сегрегацию, дискриминацию и физическое насилие [123] Wieviorka M. The arena of racism. London: Sage, 1995. P. 36–78. .