Юрий Визбор - т.1 Стихотворения и песни

Но потом мне показалось,
Будто это песня человека,
У которого на сердце
Болит.
Чтобы скрыть свое несчастье,
Он, отчаявшись отчасти,
Тихо бубнит:
Пура-пу-пам…

Нет, решил я, этого не надо.
Будут в этой песне горы
И вершина под названьем
Донгузорун-Гетче-Чегет-Карабаши.
Будут розовеющие скалы
И крутые перевалы,
И все то, что нужно нам
Для души.

(И я стал сочинять:)
Как хорошо,
Что есть на свете горы,
Что есть на свете горы —
Вершина красоты…
(А дальше не сочинилось.)
Пура-пу-пам…

Но потом, критически помыслив,
Я решил, что продвигаюсь
По ошибочному явно
Пути,
Потому что без любимой
Мне не то что эти горы —
Шагу
Не пройти!

Как хорошо,
Что есть на свете горы,
Что есть на свете горы —
Вершина красоты…
Как хорошо,
Что есть на свете горы,
Но также крайне важно,
Что есть на свете ты!

Нас исполняет музыка по лицам,
Нас исполняют судьбы, как по нотам,
Записанным в нестойкие страницы
Каким-то все напутавшим Фаготом.
В тех нотах есть живущие фигуры
И те, кто попрощались, улетая,
Но в самой середине партитуры
Есть наша с вами песенка простая.

Смотрите, не забудьте позвонить
В тот час, когда настанет непогода,
Какое б ни случилось время года, —
Чтоб этот час нам вместе пережить.
Смотрите ж, догадайтесь промолчать,
Когда нахлынет небо голубое,
Чтоб эта мысль явилась нам обоим —
Друг друга ненароком повстречать.

В наш век всему простому мало места —
Из старого лишь моден перстень старый.
Я сам поклонник джазовых оркестров,
Но верю в семиструнную гитару.
И верю, что разлука есть потеря,
Что честь должна быть спасена мгновенно.
Я вас люблю — я в это тоже верю,
Хоть это, говорят, несовременно.

Что было, то забудется едва ли.
Сорокалетье взяв за середину,
Мы постоим на этом перевале
И молча двинем в новую долину.
Там каждый шаг дороже ровно вдвое,
Там в счет идет, что раньше не считалось.
Там нам, моя любимая, с тобою
Еще вторая молодость осталась.

Приду сюда хотя б весной
И встану в час заката —
Два Когутая надо мной,
Как два балкарских брата.

Пойду туда тропой лесной,
Взойду по снежным скатам —
Два Когутая надо мной,
Как два балкарских брата.

Внизу остался мир смешной,
Сомненьями богатый, —
Два Когутая надо мной,
Как два балкарских брата.

Потом уеду в край иной,
Но будет память свята —
Два Когутая надо мной,
Как два балкарских брата.

Когда в мой дом любимая вошла,
В нем книги лишь в углу лежали валом.
Любимая сказала: «Это мало.
Нам нужен дом». Любовь у нас была.
И мы пошли со старым рюкзаком,
Чтоб совершить покупки коренные.
И мы купили ходики стенные,
И чайник мы купили со свистком.

Потом пришли иные рубежи,
Мы обрастали разными вещами,
Которые украсить обещали
И без того украшенную жизнь.
Снега летели, письмами шурша,
Ложились письма на мои палатки,
Что дома, слава Богу, все в порядке,
Лишь ходики немножечко спешат.

С любимой мы прожили сотню лет,
Да что я говорю — прожили двести,
И показалось мне, что в новом месте
Горит поярче предвечерний свет
И говорятся тихие слова,
Которые не сказывались, право,
Поэтому, не мудрствуя лукаво,
Пора спешить туда, где синева.

С тех пор я много берегов сменил.
В своей стране и в отдаленных странах
Я вспоминал с навязчивостью странной,
Как часто эти ходики чинил.
Под ними чай другой мужчина пьет,
И те часы ни в чем не виноваты,
Они всего единожды женаты,
Но, как хозяин их, спешат вперед.

Ах, лучше нет огня, который не потухнет,
И лучше дома нет, чем собственный твой дом,
Где ходики стучат старательно на кухне,
Где милая моя и чайник со свистком.

Здравствуйте, товарищи участники!
Ветер мнет палаток паруса.
Горы, накрахмаленные тщательно,
Гордо подпирают небеса.

Радостным пусть будет расставание,
Наши огорчения не в счет.
Горы — это вечное свидание
С теми, кто ушел и кто придет.

Ах, зачем вам эти приключения?
Можно жить, ребята, не спеша.
Но исполнен важного значения
Каждый высоту дающий шаг.

За горою вечер догорающий.
Путь наш и не легок, и не скор.
И живут в сердцах у нас товарищи,
Те, кто больше не увидит гор.

Но потом, вернувшись с восхождения,
Чаю мы напьемся от души,
И горит в глазах до изумления
Солнце, принесенное с вершин.

Радостным пусть будет расставание,
Наши огорчения не в счет.
Горы — это вечное свидание
С теми, кто ушел и кто придет.

Ну как же тебе рассказать, что такое гора?
Гора — это небо, покрытое камнем и снегом,
А в небе мороз неземной, неземная жара
И ветер такой, что нигде, кроме неба, и не был.

Ищите, ищите мой голос в эфире,
Немного охрипший — на то есть причины,
Ведь наши памирки стоят на Памире,
А мы чуть повыше, чем эти вершины.

Гора — это прежде всего, понимаешь, друзья,
С которыми вместе по трудной дороге шагаешь.
Гора — это мудрая лекция «Вечность и я».
Гора — это думы мои о тебе, дорогая.

В палатке-памирке моей зажигалась свеча,
Как будто звезда загоралась на небе высоком,
И слабая нота, рожденная в блеске луча,
Надеюсь, к тебе долетала, хоть это далёко.

Вот так и ложится на сердце гора за горой,
Их радость и тяжесть, повенчанные высотою.
Мы снова уходим, хоть нам и не сладко порой, —
Уж лучше тяжелое сердце, чем сердце пустое.

Ищите, ищите мой голос в эфире,
Немного охрипший — на то есть причины,
Ведь наши памирки стоят на Памире,
А мы чуть повыше, чем эти вершины.

— Я не поняла: вы заказали?
— Нет, не приходил еще, злодей.
В этих ресторанах при вокзале
Нас и не считают за людей.
— Я во Владик жму из Ленинграда,
Муж там без меня на стенку влез. (А вы?)
— Владика и даром мне не надо,
Я в Мацесту, сбросить лишний вес.