Юрий Визбор - т.1 Стихотворения и песни

Несмотря на то, что он умный
И талантлив больше, чем нужно,
Мы прошли бы этот путь трудный,
И прошли бы, я надеюсь, дружно.

Никакого не держа дела,
Раздвигая впереди ветки,
Шли бы мы и, увидав девок,
Мы б кричали: «Эй, привет, девки!»

На паромах пели б мы песни,
Ночевали б под любым кровом.
Поражал бы Веня всех местных
Заковыристым своим словом.

Я бы сам гитарный гриф вспенил,
Так бы вспенил, что конец свету!
Я бы выпил, говорю, Веня,
Да здоровья, дорогой, нету!

Ну а он свое твердит, вторит:
Воспарим, мол, говорит, в выси!
Дескать, пьяному почем горе,
Ну, а трезвому какой смысл?

Так бы шли мы по земле летней,
По березовым лесам к югу,
Предоставив всем другим сплетни,
Не продав и не предав друга.

А от дружбы что же нам нужно?
Чтобы сердце от нее пело,
Чтоб была она мужской дружбой,
А не просто городским делом.

В то лето шли дожди и плакала погода
Над тем, что впереди не виделось исхода.
И в стареньком плаще среди людей по лужам,
Как будто средь вещей, шагал я неуклюже.

В то лето шли дожди и рушились надежды,
Что Бог нас наградит за преданность и нежность,
Что спилим эту муть — гнилые ветви сада,
Что все когда-нибудь устроится как надо.

В то лето шли дожди и было очень сыро,
В то лето впереди лишь осень нам светила.
Но пряталась одна банальная мыслишка:
Грядущая весна — неначатая книжка.

Не жалейте меня, не жалейте,
Что теперь говорить: «Чья вина?»
Вы вино по стаканам разлейте
И скажите: «Привет, старина!»
В кровь израненные именами,
Выпьем, братцы, теперь без прикрас
Мы за женщин, оставленных нами,
И за женщин, оставивших нас.

Охота, охота, охота
На старых богатых мужей.
Красавиц стальная пехота
На приступ бежит рубежей.

Летят бомбардирши удачи,
На Минском шоссе — словно шлях,
Неверные ангелы к дачам
Слетаются на «жигулях».

И катит Лариска на «тачке» —
Ей все богачи хороши,
В окошко изжеванной жвачкой
Уж выплюнут Бог из души.

Ах Ларка, она выступала
В стрелках — в «Спартаке» и в «Труде».
Сперва по мишеням стреляла,
Потом научилась — в людей.

Водители смотрят игриво:
Во девочка — просто весна…
Ребята! Скажите спасибо,
Что мимо несется она.

Я был в тех пустых подземельях,
Я краем души задевал
То веру в сплошное безверье,
То лжи безнадежный оскал.

Давай мы туда не поедем,
Давай мы туда не пойдем,
Давай, как простые медведи,
В лесу мы своем проживем.

В лесу нашем — песни да кеды,
В лесу не слыхать дележа,
И самые страшные беды —
Так это болезнь медвежат.

…И в час, когда шастают грозы
И капель стучит воронье,
Мне чудятся Ларкины слезы
Проигранной жизни ее.

Но нет в этом деле науки.
Учение — будто не впрок.
Стрелки, поплевавши на руки,
Вновь палец кладут на курок…

Оставим в Москве разговоры,
Возьмем всю наличность души —
Нам встречу назначили горы,
И мы на свиданье спешим.

Нас память терзает и судит,
Но я говорю: «Не горюй!
Ведь хуже, чем было, не будет —
Я точно тебе говорю».

Опасная наша дорога,
Возможен печальный конец,
Но мы приближаемся к Богу,
Счищая всю накипь с сердец.

Ах, где вы, красавицы, где вы?
Ни плач ваш не слышен, ни смех.
Младые и средние девы,
Прощайте — ушли мы наверх.

И смотрит на мир величаво,
На мир суеты и машин,
Великая наша держава
Другим неподвластных вершин.

Нас память терзает и судит,
Но я говорю: «Не горюй!
Ведь хуже, чем было, не будет —
Я точно тебе говорю».

По самой длинной улице Москвы,
По самой тихой улице Москвы,
Где нет листвы, но много синевы,
Там наш трамвай скользит вдоль мостовых.

Ах наш трамвай без рельсов и звонков —
Здесь не нужны ни песни, ни слова.
И мне с тобой так просто и легко,
Как будто здесь уже и не Москва.

А в летних парках развеселья дым,
Легка любовь и ненадежна грусть,
И мы на это с палубы глядим,
Той пьесы скуку зная наизусть.

Но наш вояж на счастье обречен,
И не вспугнуть бы это невзначай.
И лишь к плечу касается плечо,
Когда волна волнует наш трамвай.

От столкновений на бортах клеймо.
О, наши судьбы — словно корабли:
Немного краски, временный ремонт —
И вот опять мы в плаванье ушли.

Конечный пункт. Асфальтовый причал.
Мы входим в жизнь, покинув тихий рай.
Ах, если б нас до старости качал
Наш замечательный речной трамвай!

Здравствуй, здравствуй, я вернулся!
Я к разлуке прикоснулся,
Я покинул край, в котором
Лишь одни большие горы,
Меж горами перевалы, —
В том краю ты не бывала —
Там звезда есть голубая,
В ней угадывал тебя я.

Здравствуй, здравствуй, друг мой вечный!
Вот и кофе, вот и свечи,
Вот созвездье голубое,
Вот и мы вдвоем с тобою.
Наши дни бегут к закату,
Мы, как малые ребята,
Взявшись за руки, клянемся —
То ли плачем, то ль смеемся.

Здравствуй, здравствуй, милый случай!
Здравствуй, храбрый мой попутчик!
Разреши идти с тобою
За звездою голубою
И на рынок за хлебами,
И с корзиной за грибами
И нести вдвоем в корзинке
Наших жизней половинки.

Тропа альпинистов — не просто тропа:
Тропа альпинистов — дорога надежды,
Что раз ты сюда хоть однажды попал,
То что-то случится иное, чем прежде.

Тропа альпинистов — не просто тропа:
Тропа альпинистов — дорога раздумий
О судьбах миров, о жестокости скал,
О женщинах наших, которых мы любим,

Которые вне той смертельной игры,
Какую с горами ведем ненароком.
Любимые нам не видны и с горы,
И даже с горы чрезвычайно высокой.

Я сердце оставил в Фанских горах,
Теперь бессердечный хожу по равнинам,
И в тихих беседах и в шумных пирах
Я молча мечтаю о синих вершинах.