Альберт Еганян - Инвестиции в инфраструктуру: Деньги, проекты, интересы. ГЧП, концессии, проектное финансирование

Стоит отметить, что такая ситуация характерна для многих типов инфраструктурно-строительного бизнеса – энергетического, транспортного, медицинского и проч.

Вместе с тем стоит также иметь в виду, что в ряде случаев в состав основного консорциума строительная компания и вовсе не входит. Обычно это бывает в таких инфраструктурных инвестпроектах, где доля инвестиций в основные средства не превышает 10–20 % общего объема проекта. В таком случае строительная компания просто становится генеральным подрядчиком у консорциума, который нанимает ее по EPCM-модели [29].

Ключевым и весьма недооцененным по статусу и значимости участником консорциума традиционно является проектировочная компания. В нашей стране такие структуры, как правило, располагаются под вывесками институтов. На поверку там может оказаться рудимент советского образца или же весьма продвинутая по отечественным меркам структура. Полагаю, что все участники рынка друг друга неплохо знают и понимают, кто есть кто.

Но проблема участия проектировочных компаний в консорциумах состоит в том, что зачастую им не хватает собственной экономической мощи для того, чтобы участвовать в таких проектах, занимая место, соответствующее важности их задачи. И как следствие – получать соответствующий доход.

Они не могут выступать на равных (даже учитывая пропорционально меньшую их долю в общем экономическом итоге) со строителями или финансовыми институтами в части выставления страховок, гарантий в пользу иных акционеров консорциума. Поэтому они занимают ведомое место в соглашениях акционеров между всеми участниками консорциума, решая каждый раз дилемму – двигаться в фарватере строителя или финансового спонсора. Естественно, в большинстве случаев занимают сторону лидера проекта. Во многих случаях в силу описанных выше причин они и вовсе не включаются в состав консорциумов.

Вместе с тем проектировщик в проекте необходим в любом случае. Если он выносится на конкурс без проектной документации, то они ее делают. Если проект выносится с таковой, то обычно условиями конкурса разрешается выполнить ее корректировку, и после согласования с Главгосэкспертизой она становится фундаментом реализации проекта. На этом роль проектировочной организации не заканчивается: она присутствует в проекте практически до окончания строительной стадии и даже дольше. Таким образом, проектировочной организации еще сложнее выйти из консорциума со временем, чем строителю. А если предполагается использование специфических СТУ [30], то количество хлопот кратно вырастает.

И организация, которая выполняет столь важную функцию – фундаментальную для успешной реализации проекта, – находится под существенным влиянием финансового института или строителя. В европейских проектах всячески подчеркивается необходимость максимальной независимости проектировочной организации от иных структур, являющихся акционерами консорциума. Или как скудная альтернатива – полная ответственность строителя за действия проектировщика. В отечественных проектах позиция проектировщика где-то посередине.

Во многом это связано с тем, что проектировочные организации в еще меньшей степени озадачены наращиванием экспертизы и компетенции в финансово-инвестиционных вопросах, чем строительные компании.

Кроме того, возникает вопрос архаичности ценообразования. В традиционных проектах проектировочные компании получают свое вознаграждение в объеме 2–5 % стоимости запроектированного объекта. Но это когда речь идет об отдельном заказе на проектирование объекта. Даже в таких случаях логика мотивации, основанная на естественном стремлении увеличить стоимость будущего строительства, выглядит весьма сомнительной. А при участии в проектах в виде консорциумного объединения она так и вообще недопустима.

В итоге проектировщики под давлением лидера консорциума или строителя вынуждены идти на другое ценообразование в таких проектах, но, как уже было сказано, не имеют возможности поучаствовать в распределении экономического пирога на более или менее равных условиях с иными участниками.

Вытекает из этого и иной вопрос: каким образом сторонам проекта получить уверенность в качестве предложенных проектировочных решений? Обычно это регулируется экономическими методами. Вот почему важно, насколько проектировочная организация крепко стоит на ногах. Государство (или частный заказчик) или консорциум обычно оставляют за собой право на независимую техническую экспертизу. Или же строитель может привлечь альтернативного проектировщика при наличии сомнений и, если будет выявлено низкое качество проектировочных решений, выставить дополнительный счет консорциуму или непосредственно базовому проектировщику. Или же в консорциум изначально включается своеобразный «проектировщик-контролер», что дает дополнительную уверенность в качестве, облегчает в будущем финансовый и строительный этап проекта, но удорожает первоначальную финансовую модель.

Проблема с эксплуатантами и операторами во многом схожа с проблемой строителей и проектировщиков. С той лишь разницей, что строители по крайней мере есть. Плохие или хорошие, но есть. Стало быть, существует фундамент, отталкиваясь от которого наиболее эффективные из них выйдут в новые инвестиционные модели и схемы.

А эксплуатантов и операторов во многих сегментах просто-напросто нет. Такого вида бизнеса ранее не существовало как класса. Не было операторов автомобильных дорог, крупных медицинских центров (не путать с небольшими больничками, это совсем не одно и то же), операторов легкорельсового транспорта… Продолжать можно до бесконечности.

Кроме того, нельзя стать оператором в одночасье. Ни один банк не даст вам финансирование на более или менее внятных условиях, соответственно, вы не сможете войти в консорциум и получить долгосрочный контракт, нарастить компетенцию и идти в следующий проект.

Строители, проектировщики и иные участники мультифункциональных консорциумов, заявляющиеся на инвестиционные проекты, понимают, что это их слабое место, и по возможности стараются вырезать подобное амплуа из проектов, если у них есть возможность влияния на формируемую конкурсную документацию и если это позволяет законодательство.

Вместе с тем операторская и эксплуатационная функции чрезвычайно важны. Собственно, многие проекты (даже те, что подразумевают консорциумы-заявители в проект) структурированы в первую очередь вокруг операторской функции, поскольку именно она отражает методологию общей стоимости владения и распоряжения, по которой рассчитываются или должны рассчитываться большинство проектов.