Генри Хэзлитт - Типичные ошибки государственного регулирования экономики

Среди наиболее живучих экономических заблуждений имеется и такое, как вера в то, что машины в конечном итоге порождают безработицу. Тысячи раз истребленная, эта вера вновь и вновь восстает из пепла, ничуть не теряя присущей ей опрометчивости и энергичности. Как только где-нибудь в течение длительного времени сохраняется массовая безработица, машины непременно подвергаются остракизму. Эта ошибка до сих пор лежит в основе многих действий профсоюзов. Общественность терпит эти действия либо потому, что в глубине души верит в правоту профсоюзов, либо настолько сбита с толку, что затрудняется понять, в чем же они заблуждаются.

Вера в то, что машины вызывают безработицу, ведет к нелепым выводам когда ее придерживаются хоть с какой-то логической последовательностью. Получается, что не только любые технологические усовершенствования наших дней вызывают безработицу, но и первобытный человек приложил усилия к ее возникновению, как только попытался избавиться от ненужного тяжелого труда и напрасного напряжения.

Не возвращаясь более к тем далеким временам, посмотрим, что написал Адам Смит в книге «Благосостояние народов», опубликованной в 1776 году. Первая глава этой выдающейся книги называется «О разделении труда», уже на второй странице которой автор сообщает нам, что рабочий человек, незнакомый с использованием оборудования в производстве булавок, «мог с трудом изготовить одну булавку за день и, конечно, никак не мог бы произвести двадцать булавок», но при помощи этого оборудования он может производить 4800 булавок в день. Так что, увы, уже во времена Адама Смита оборудование лишило работы от 240 до 4800 производителей булавок на каждого оставшегося в отрасли. Таким образом, машины оставили без работы, если люди были просто уволены, 99,98% от прежней численности. Но могли ли дела обстоять еще хуже?

Вполне могли, ибо промышленная революция еще пребывала в младенчестве. Рассмотрим некоторые эпизоды и аспекты этой революции, например то, что произошло в чулочной промышленности. Новые чулочновязальные машины по мере внедрения безжалостно разрушались ремесленниками (более 1000 только во время одного из бунтов), дома сжигались, изобретателям угрожали, вынуждая их бежать во имя спасения своей жизни. Порядок был восстановлен только с помощью войск, когда главные бунтовщики были отправлены на каторгу или повешены.

Необходимо иметь в виду, что до тех пор, пока бунтовщики размышляли о своем настоящем или даже об отдаленном будущем, их протест против машин был рационален. Уильям Фэлкин в работе «История производства трикотажной продукции с использованием машин и оборудования» (1867) сообщает нам (хотя это заявление и не выглядит убедительным), что большая часть из 50 000 английских вязальщиков чулок и членов их семей не смогли полностью преодолеть голод и нищету, вызванные внедрением машин, в течение последовавших 40 лет. Но бунтовщики, полагая, а в большинстве своем они были солидарны, что внедрение машин ведет к перманентному увольнению людей, явно в этом заблуждались, ибо к концту XIX века в чулочной промышленности Англии приходилось по меньшей мере 100 человек на каждого занятого в начале этого века.

Акрайт изобрел хлопкопрядильное оборудование в 1760 году. Подсчитано, что в то время в Англии было 5200 прядильщиков, использовавших прялки, и 2700 ткачей – в общей сложности 7900 человек, занятых в производстве текстильных изделий из хлопка. Оппозиция выступала против внедрения изобретения Акрайта на том основании, что оно лишало рабочих средств к существованию, сопротивление оппозиции пришлось подавлять силой Однако в 1787 году, 27 лет спустя после появления изобретения Акрайта, парламентское расследование показало, что реальное число рабочих, занятых хлопкопрядением и хлопкоткачеством, возросло с 7 900 до 320 000, то есть рост составил 4400%.

Если читатель познакомится с книгой Давида Уэллса «Последние экономические перемены», опубликованной в 1889 году, то там он обнаружит некоторые отрывки, которые, за исключением упоминаемых дат и итоговых цифр, вполне могли бы принадлежать перу современного технофоба. Процитируем некоторые из них:

«В течение 10 лет, с 1870 по 1880 год включительно, британский торговый флот увеличил объем перевозок, в частности, только объем зарубежных перевозок составил 22 млн тонн однако число людей, занятых в обеспечении этого огромного объема перевозок, в 1880 году снизилось в сравнении с 1870 годом до уровня около 3000 человек (2990 человек, если быть точным). Чем это обусловлено? Внедрением паровых подъемников и зерновых элеваторов на пристанях и доках, использованием силы пара и т.д.

В 1873 году бессемеровская сталь в Англии, где ее цена не была повышена за счет протекционистских пошлин, составляла 80 долларов за тонну, в 1886 году она производилась и реализовывалась с прибылью в той же самой стране уже менее чем за 20 долларов за тонну. За этот же период средняя производственная мощность бессемеровского конвертора возросла в четыре раза, что повлекло за собой не рост, а сокращение занятости рабочей силы.

В 1887 году мощность существовавших и эксплуатировавшихся в мире паровых двигателей, по расчетам Статистического бюро в Берлине, была эквивалентна 200 млн лошадиных сил, или около 1 млрд человек, то есть по меньшей мере в 3 раза больше совокупной рабочей силы всей планеты».

Можно предположить, что последняя цифра заставила бы г-на Уэллса задуматься и удивиться тому факту, что к 1889 году все еще сохранялась какая-то занятость населения в мире, он же лишь сделал вывод со сдержанным пессимизмом, о том, что «при таких условиях промышленное перепроизводство может стать хроническим».

Во время депрессии 1932 года игра по возложению ответственности за безработицу на машины началась по-новой. В течение нескольких месяцев доктрины группы, называвшей себя технократами, распространялись по стране со скоростью лесного пожара. Я не стану утомлять читателя изложением фантастических цифр, выдвигавшихся этой группой, или их опровержением, показывающим каковы были реальные факты. Достаточно сказать, что технократы вернулись к ошибке во всей ее первозданности (машины постоянно вытесняют людей), правда, в силу своего невежества они преподносили эту ошибку как принадлежащее им новое и революционное открытие. Это была просто еще одна иллюстрация афоризма Сантаяны о том, что не помнящие прошлого, обречены на его повторение.

Технократы в итоге были изгнаны из действительности, но их доктрина, известная и до них, еще не исчезла полностью. Она отражается по требованию профсоюзов в сотнях правил по искусственному созданию рабочих мест для обеспечения занятости и сохранения численности рабочей силы независимо от реальной потребности; и эти правила и действия дозволяются и даже одобряются из-за царящей путаницы по этому вопросу в общественном мнении.