Юрий Чеботарев - Охота на прибыль фондового рынка

Наиболее неприятным из последствией финансового кризиса и обвала российского фондового рынка в сентябре 2008 г. стало снижение цен на нефть. Российская нефть марки Urals упала в цене до $85 за баррель против $120-140 в июне-июле. При дальнейшем падении цен на нефть параметры бюджета страны придется пересчитывать, поскольку он составлен из расчета цены в $78 за баррель, а при цене ниже $70 профицит бюджета сменится дефицитом. Финансовый кризис стал угрозой для российского бюджета. Снижение фактической цены Urals по отношению к прогнозной на уровень ниже $75 за баррель потребовало коррекции финансовой стратегии Правительства России и пересчета параметров текущего бюджета [39].

Бездефицитным федеральный бюджет как в 2008 г., так и в 2009 г. будет только при цене нефти марки Urals $70 за баррель. Российская финансовая система снизилась к нижним пределам тех значений, на которых базировались параметры бюджета. Это не вызвало оптимизма. Правительство России считает, что только в 2012-2014 гг. можно будет перейти к профицитному бюджету страны. А, за одно, и покрывать дефицит бюджета за счет выпуска траншей федерального займа.

Нередки случаи, когда аналитики крупных инвестиционных компаний публикуют искусственно созданную информацию с целью вызватьт судорожные движения на рынке. Затем аналитики временно перевоплощаются в спекулянтов и неплохо на этой информации зарабатывают. Пример тому история отчета аналитика Morgan Stanley с прогнозом нефтяных цен. Отчет вышел с броским заголовком: «Ситуация с поставками нефти может вызвать рост цен до $150 за баррель к 4 июля 2008 г.» [40].

Учитывая, что накануне рынок нефти уже был подогрет заявлениями главы Европейского ЦБ Жан-Клода Трише о возможном повышении учетной ставки в июле, все это привело к снижению курса доллара. Это мгновенно провоцировало повышение цены барреля, выраженной в долларах. Прогноз Morgan Stanley подлил масла в огонь. В итоге $138 за баррель давали уже к вечеру 6 июня – на $10 больше, чем днем ранее. Так резко за одни сутки нефть не дорожала со времен кризиса в 1970-х годах. Подкрепив ценовой потолок прогнозов информацией о том, что запасы нефти в США с марта упали на 35 млн. баррелей стало понятно, что способов изменить восходящий тренд в ближайшее время нет. А то, что не к 1 июля поднимутся цены, а к 4-му, цепляло читателя сильнее, ведь это День независимости США.

Было очевидно, что за счет подобных приемов Morgan Stanley преследовал цель повлиять на участников рынка, чтобы они бросились скупать нефтяные контракты. В этом случае цена и впрямь начинает расти, а, следовательно, позволяет спекулянтам фиксировать прибыль. Очевидно, что Morgan Stanley был сам заинтересован в таких прогнозах, чтобы выгодно слить свои срочные контракты. Morgan Stanley – не просто инвестиционный банк, это крупным игрок собственно нефтяного рынка. В 1982 г. банк открыл отделение Morgan Stanley Commodities, которое поначалу занималось операциями с драгметаллами. Спустя два года появился второй товар – нефть. С тех пор черное золото стало приоритетным товаром для Morgan Stanley, хотя ассортимент продолжал расширяться: с 1989 г. банк торгует газом, с 1993 г. – неблагородными металлами, с 2001 г. – углем.

Поведение аналитиков крупных инвестиционных банков, которые выпускают провокационные прогнозы, влияющие на рыночные цены, весьма беспокоит, например, экспортеров нефти. В ОПЕК боятся резкого снижения спроса на нефть: цены могут достичь уровня, когда потребители просто начнут отказываться от закупок. Представители арабских нефтяных держав постоянно повторяют: нефти добывается достаточно, предложение соответствует спросу. Они прямо призывают инвестиционные банки прекратить публикацию прогнозов нефтяных цен: рынок на них слишком остро реагирует.

В декабре 2006 г. Марк Мобиус заявил, что российский рубль чрезвычайно переоценен. В своем выступлении на инвестиционной конференции в Нью-Йорке он предупредил, что если российский рубль не начнет падать в цене в течение года, это может привести к очень серьезным для России последствиям. Заявление Мобиуса стало совершеннейшей неожиданностью для аналитиков, однако авторитет финансового гуру не позволял просто отмахнуться от его оценок. За полгода до дефолта в 1998 г., Мобиус также предупреждал Россию о грядущих неприятностях. Но в России, как известно: пока гром не грянет, мужик не перекрестится.

Логическая конструкция доводов Мобиуса проста: в России аномально низкое соотношение количества денег в обращении к объемам золотовалютных резервов. Если в России количество денег в обращении примерно равно объему золотовалютных резервов, то в Японии это соотношение равно 4.6, в Канаде – 5.4, в Германии – 26. Хотя есть страны вроде Южной Кореи и Бразилии, где количество денег в обращении меньше резервов. В России, за 8 лет, это отношение уменьшилось с 2.2 до 1. Произошло это по причине роста экспортных доходов. И ради снижения инфляции Центральный банк России сдерживал рост денежной массы в обращении. Такое соотношение количества денег в обращении и резервов с чисто арифметической точки зрения и привело к укреплению курса рубля. Однако стратегически оно означает, что финансовые возможности страны превышают ее способность использовать эти ресурсы примерно в пять раз. Это аномалия. Но всякая аномалия – это неравноценная ситуация, и она рано или поздно должна разрушиться [41].

Что наблюдалось в сентябре 2008 г.? Падающий российский фондовый рынок и быстро падающий рубль, как результат крайне недальновидной финансовой политики Правительства России. Так же как в 1995–1997 гг., и с 2006 г. российское хозяйство стало быстро возвращаться к экономической модели мощной сырьевой державы, где импорт заемного капитала становится источником и потребления, и инвестиций, а экспорт сырья – гарантией возврата этих инвестиций. Почему Россия возвратилась к этой модели, почему не хотела инвестировать собственные деньги в свое хозяйство? Видимо потому, что бывший премьер Виктор Черномырдин специально оставил эти «грабли», чтобы премьер Владимир Путин на них повторно наступил. Эта модель была обречена на кризис изначально [42].

В августе 1998 г. российская национальная валюта падала очень быстро. За полторы недели рубль подешевел на 30%. Потом валютную биржу закрыли на неопределенный срок. В сентябре 1998 г. случился настоящий обвал – в какой-то момент сама цена денег перестала быть очевидной. Весной 1999 г., когда авиация НАТО стала бомбить Югославию и премьер Евгений Примаков развернул свой самолет над Атлантикой, рубль снова сильно упал – за одну неделю на 10%. Прошло 10 лет, и этот показатель был побит: за первую рабочую неделю 2009 г. рубль потерял еще больше – 11% по отношению к доллару [43].