Джон О'Хара - Жестокий рассказ

— И ты дал ему сто долларов, чтоб он поиграл для тебя, — вставил Бадди.

Примерно так, — продолжал Рекс. — Я услы­шал о его денежных трудностях и дал ему работу. Нанял его. И платил сам, а не студия. Специалисты высоко оценили эту его работу, а ты собирался уничтожить ее, и, не подозревая, как она близка к настоящим произведениям искусства. Ты хотел, я понимаю, изрезать меня. Зачем?

— Потому что ты обманщик. Облачился в фор­му...

— Я хорошо получился в ней. Она придала порт­рету строгость, близкую к академической. Если бы моим боссом был Джон Форд, эта работа, возможно, завоевала бы премию Оскара.

— К черту! Тебе просто хотелось видеть себя в этой форме каждый день, — оборвал его Бадди.

— Частично да. Но мысль облачиться в мундир пришла только, когда я повстречал Бена Лейзенринга, автора портрета.

— Ты его пожалел, — тихо сказал Бадди.

— В какой-то мере, но, когда он приходил сюда, я уже не испытывал подобного чувства. В своем де­ле он был как ты в своем и даже лучше: он не производил впечатления разочарованной плаксы. Всякий раз он отказывался от бутылки «Мартеля» и уходил трезвым, хотя и знал, что умирает. При­ходил он ко мне пять раз в неделю на протяжении почти двух месяцев.

— Наверное, на остальные два дня ты давал ему по бутылке, — вставил Бадди.

— Так оно, пожалуй, и вышло.

— Такая же проститутка, как я.

— Не залезай на одну ступеньку с Беном Лейзенрингом.

— Как проститутку или как человека, что ты имеешь в виду? — спросил Бадди.

— Как человека, как представителя искусства.

— И где же, по-твоему, мое место? Рядом с тобой?

Рекс улыбнулся.

— Где-то около. Тебе, Бадди, далеко до таких, как Джо Салливан. Я знаю твою причину отказа от исполнения «В тумане». Бикс не только играл, но и писал. Ты слышал что-нибудь о Чарли Доузе?

— Да. Он играл у Уайтмена на «теноре».

— Кто же теперь обманщик? Он был вице-президентом США.

— Значит, я подумал о каком-то другом Чарли.

Хотел показать, что все знаешь. Хотел блеснуть. Никакого другого Чарльза Д. Доуза нет: есть один, и он был вице-президентом. — Рекс подошел к пианино и проиграл одним пальцем дюжину нот. — Узнаешь?

— «Все в игре». Томми Дорси сделал из нее ма­ленькую пьеску, — ответил Бадди.

— Правильно, но мелодию написал Чарльз Д. Доуз — вице-президент Соединенных Штатов.

— Бог с ним. Что с этого? Его имя напомнило мне другое: Руби Блум. Знакомо тебе?

— Ты спрашиваешь так, будто заранее уверен в отрицательном ответе. Если ты имеешь в виду того самого, который написал «Сапфир» и «Монолог», то я слышал о нем. Ты, Бадди, просто брюзга, лю­бящий спорить и не соглашаться с фактами.

— Я знаю об этом и о том, что приглашен сюда в качестве шута развлечь тебя. Ты, Рекс, груб с людьми.

— Не знаю за собой ничего подобного, кроме то­го, что получил настоящее удовольствие за первые полчаса.

— Как зовут ту, что предназначена мне?

— Не имею понятия.

— А если она мне не понравится?

— Сиди с ней и пей.

— А вдруг мне приглянется Сандра?

— Все равно будешь сидеть с той и пить: Сандру я тебе не отдам.

— Теперь я вас понял, мистер Синклер: вы покупаете только хорошее — будь то девушка, музыкант или художник.

— Просто у меня так получается, — ответил Рекс. — В своих догадках ты всегда бродишь где-то рядом с действительным положением вещей. Кажется, машина Сандры. Слышишь? — Рекс взял фонарик и вышел из дома.

Он возвратился, держа обеих девушек за плечи.

— Девочки, это мой приятель, мистер Лонгден, большой человек по части поставок пианино. — Рекс подвел девушек к Бадди. — Это Сандра, а ее зовут Карен. — Он кивнул в сторону новенькой. — Выпьем, девочки. Твой вкус я знаю, Сандра, а Карен?

— Я не пью, — отрезала она.

— Серьезно? — удивился Рекс.

— Она говорит правду. Она не пьет, — подтвердила Сандра.

— Это я определил сразу, — сказал Бадди.

— Как же? — поинтересовалась Сандра.

— Карен знает как, — почти грубо ответил Бадди.

— Вы были прежде знакомы? — вновь удивился Рекс.

— Никогда. Правда, Карен?

— Да, — подтвердила та.

— А вы всегда можете определить непьющего? — полюбопытствовала Сандра.

— Не всегда, но насчет Карен я не ошибся. Не так ли? — обратился к ней Бадди.

— О, замолчите, — взмолилась Карен.

— Быстро они познакомились, — заключил Рекс. — Сандра, прошу... бренди и имбирное пиво... все специально для Сандры.

— Я сразу заметил, что пьющих бренди он обожает, — сказал Бадди.

— Кто присоединится? — Сандра обвела всех взглядом. — Желающих, как вижу, больше нет.

— Кроме художников, — Бадди перевел взгляд с портрета Рекса на Сандру, — и сводниц.

— Подбирай выражения! — Сандра рванулась к Бадди. — Иначе схлопочешь! Я могу продемонстрировать! Не пожалею полной бутылки.

— Ты не захочешь прочесть об этом подвиге в газетах, — ответил Бадди. — Пьяный скандал в доме известной кинозвезды. Да и Карен не очень желает быть запертой здесь на ночь.

— Дай мне ключи от машины, Сандра. Я не могу видеть этого человека.

— Не бойся его, это же жалкое ничтожество, — сказала Сандра, немного успокоившись.

— Она боится не меня, а быть запертой. У нее клаустрофобия. Она балуется шприцем.

— Правда? — спросила Сандра Карен.

— Да.

— Ты мне об этом не говорила.

— Что же, мне бегать и кричать на всю округу, чем я занимаюсь?

— А как он определил? — спросил Рекс.

— Он знал, — протянула Карен. — Похоже, сам пользуется иглой, а может быть, и нет. Но он раскусил меня... — Она пристально посмотрела на него. — И сейчас у него есть что-то во взгляде. Точно: он укололся. Этот парень баламут, и лучше уйти от него. Сандра, дай мне ключи от машины.

— Ты потеряешься в этом проклятом тумане, — остановил ее Рекс.

— Это самоубийство, Карен. Ты не сможешь проехать, — поддержала Сандра.

— Все абсолютно верно, — продолжил Рекс. — Итак, Бадди, выбор сделан, мне кажется.

— Какой же?

— Ты уйдешь пешком.

— Нет. Я не хочу попасть в общество змей.

— Они тебя не тронут: своего сразу узнают, — добавил Рекс. — Я даже дам тебе фонарик.

— Ты не выгонишь меня, — заволновался Бадди.

— Ты, малыш, ошибаешься.

— Грозишь пистолетом?

— При чем здесь пистолет? Ты хочешь, чтоб я выкинул тебя? Тогда останешься без фонаря, и может случиться беда. Бери его и трогай. Побольше шуми и продвигайся. Через час-другой, возможно, и туман рассеется. Наткнешься на молочников и спросишь дорогу: скоро они начнут разносить молоко. Так на чем мы порешили? Или я вышвыриваю тебя, или ты становишься хорошим мальчиком и получаешь фонарик.

— Выбрось его скорей! — закричала Сандра.

— Зачем же так? Он мой гость, но сейчас я его прошу нас оставить. Да, совсем забыл. — Рекс достал кошелек и вытащил из него две бумажки по пятьдесят долларов каждая.