Мартти Ларни - Современная финская новелла

— Купила гардины? — тихонько спросил Хелениус.

— Черта с два. У меня же денег не было, — огрызнулась Рийтта. — Попыталась тебе позвонить, но ты уже ушел… На совещание, как сказала ваша коммутаторша!

— Ах да! — Хелениус попытался усмехнуться, он надеялся, что Рийтта не станет продолжать, в худшем случае она могла поинтересоваться, почему он велел коммутаторше врать. Он отвернулся и поглядел в окошко; подождав немного, он успокоился, потому что Рийтта больше ничего не говорила. Конечно, дома она может снова поднять этот вопрос, но к тому времени он успеет сочинить подходящее объяснение.

Остановились перед светофором. По улице под снегопадом спешили люди. Хелениусу казалось, будто он смотрит кино, и он начал придумывать, жителями какой страны могли бы быть эти люди с поднятыми воротниками и в надвинутых на глаза вязаных шапочках. Объявления о сниженных на сегодня ценах на желтых листах в окнах магазинов усердно предлагали маргарин «Флору», кофе «Салюдо» и еще всякое. В названиях что-то испанское, но цены были написаны широким фломастером так, что при беглом взгляде напоминали китайские иероглифы.

Машина резко дернулась, когда Куяанпя опять тронулся с места.

— Ого! — испугался и сам Куяанпя, глянул на жену и затем в зеркальце на сидящих сзади. — Вот какая езда в часы пик! — сказал он.

— Осторожно! — завопила его жена, стадо машин опять остановилось. Куяанпя выжал тормоз до конца. Позади послышался скрежет. Хелениус оглянулся: автофургон угрожающе полз к ним юзом, но все же вовремя остановился. Расстояние между машинами не превышало нескольких сантиметров. Послышалось торопливое бибиканье, и Хелениус увидел разъяренное лицо водителя и его угрожающий кулак.

— Что он там сигналит? — пробормотала жена Куяанпя. Ее муж втянул голову в плечи и напряженно смотрел перед собой; как только машины двинулись, они тоже поехали.

— И долго они еще будут бастовать? — спросила жена Куяанпя так громко, что это явно предназначалась сидящим сзади.

— Да кто знает… — протянула Рийтта.

— Какие-то автобусы их профсоюза для транспортных работников ходят до самых наших домов, — сообщила жена Куяанпя.

— Я тоже что-то слышал.

— Но поди знай, когда они ходят, да и есть ли там места? — сомневалась жена Куяанпя.

— Небось нет, — сказала Рийтта. На этом разговор женщин прекратился, рычание мотора машины и шум уличного движения затрудняли беседу, приходилось кричать. Хелениус прижался в угол и расстегнул пуговицы пальто. Сорочка была мокрой и противно облепила спину и бока. Куяанпя теперь полностью сосредоточился на вождении и, казалось, забыл, что в машине есть еще кто-то. Он смотрел в боковые зеркальца и озабоченно поглядывал через плечо, мгновенно юркнул в другой ряд и добавил газу, проехал немножко на полной скорости, пока не пришлось затормозить; скрипя зубами, он нервно соображал, не лучше ли все же перебраться в соседний ряд. Жена его взяла кассету и сунула ее в щель под автомобильным радио. Машину сразу же заполнила мешанина барабанного боя, бренчания рояля и шепелявого английского мяукания; слов невозможно было разобрать.

— Это пленки нашего мальчишки, — пояснила жена Куяанпя.

— Что? — не расслышала Рийтта.

— Пленки сына, сейчас других нет! — крикнула жена Куяанпя и слегка приглушила музыку, повернув регулятор.

Хелениус открыл на коленях свой «дипломат», поднял крышку и принялся что-то искать. Рийтта сразу же заглянула сбоку: чего это он там копается, и Хелениус сделал вид, будто только что нашел коробочку с пастилками.

— Буквы-то самые обычные, — сказал Рийтта, увидав в «дипломате» листы.

— Это только так кажется, но они имеют маленькое отличие, — объяснил Хелениус, довольный, что она заметила.

— Ага, — сказала Рийтта и, потеряв интерес, отвернулась.

Хелениус угощал пастилками, но никто не захотел. Он закрыл «дипломат» и опять уставился в окошко. Приближались к мосту Кулосааре, и машин стало меньше. Куяанпя включил третью скорость и прибавил газу. По пешеходной дорожке с краю моста в струях выхлопных газов двигался нескончаемый людской поток, сопротивляясь хлещущему, налетающему с моря ветру, несущему слякотный, мокрый снег. Хелениус смотрел на наморщенные лбы и прищуренные глаза, плотно сжатые губы и пустые взгляды. Ему вспомнились старые фото с беженцами, но сейчас у людей не было с собой коров и груженых телег; в руках они несли дешевые «дипломаты» и розовые пластикатовые пакеты магазинов Валинтатало.

— Сооружают, как Исаакиевский собор [63] Имеется в виду то обстоятельство, что Исаакиевский собор строили 40 лет (1818–1858 гг.). ,— заметила жена Куяанпя, глядя на стройку метро.

— Да уж об этом столько говорено, — сказала Рийтта.

— А читали в газете, как одна женщина предлагала немедленно прекратить всю эту возню, а в готовых туннелях устроить какие-нибудь увеселительные заведения, вроде Линнамяки? [64] Летний парк в Хельсинки, где находятся различные аттракционы. — спросила жена Куяанпя, полуобернувшись.

— Читали, конечно, — ответила Рийтта и нагнулась к жене Куяанпя, чтобы та лучше слышала.

— Ну и додумалась! Баба, должно быть, совсем чокнутая! — заключила жена Куяанпя.

— Или слишком мудрая, — пробормотал Хелениус.

— Что? Что ты сказал? — спросила жена Куяанпя.

— Да ничего! — Хелениусу неохота было объяснять.

— По-моему, метро прекрасная штука. Вот хотя бы сейчас, будь оно готово, мчались бы с грохотом, а водители автобусов пусть бастуют хоть сто лет, — рассуждала жена Куяанпя.

— А что же, у водителей метро не будет права бастовать? — спросил Хелениус с усмешкой.

Жена Куяанпя повернула голову, чтобы взглянуть на него.

— А с чего бы это им было бастовать? — возразила она.

— Да кто их знает, их ведь пока еще нет, водителей метро, — проговорил Хелениус, пытаясь дружелюбно улыбнуться. Жена Куяанпя пожала плечами и опять села прямо, глядя вперед. Рийтта еще мгновение сидела согнувшись, но когда стало ясно, что разговор оборвался, откинулась на спинку сиденья. Хелениус подумал, что даже если бы какие угодно авторитеты назвали метро аферой века, на самом деле это было не так. Те, кому принадлежала идея метро, и участники этого дела могли только верить в свое предприятие и утверждать свою правоту. И все другие верили в их объяснения, да много объяснять и не требовалось, ибо разум подсказывал, что на свете не может быть столь большого просчета. Ни в коем случае!

— А вот это… там… влетело кое-каким родителям в копеечку, — осмелился вставить Куяанпя, не отрывая глаз от дороги, когда они проехали мимо станции метро, похожей на аквариум. Почти половина стеклянных квадратов окон станции была разбита.