Мартти Ларни - Современная финская новелла

«Вот это по-честному. Значит, дело пойдет», — удовлетворенно подумал я. За материалами мы поехали вместе. В магазине мой специалист оказался своим человеком. Мы погрузили в машину трубы разной толщины и целую коробку мелочей: вентилей, соединителей, смесителей, душевой стояк.

На обратном пути специалист внезапно разразился смехом. Я с удивлением посмотрел на него.

— Очень потешные случаи в жизни бывают, — объяснил он.

С этого момента я стал про себя называть его Потехой. Когда приехали, он посмотрел на часы, циферблат которых едва виднелся из-за густой растительности на руке. Было послеобеденное время.

— Пожалуй, сегодня не стоит приниматься, — сказал он. — Завтра приеду пораньше.

И он уехал. Выпить захотелось или какая-нибудь женщина ждет его? — спрашивал я себя. Трубы и все остальное я отнес вниз, в подвал, потом сел и долго разглядывал их, перебирая в памяти дневные события, и наконец пришел к выводу, что пока, во всяком случае, ничего непоправимого не произошло.

С утра началась работа. Я наблюдал, как Потеха наполнил трубу мелким песком, нагрел ее и согнул. После этой операции труба стала пестрой, шершавой.

Во время сварки я был за подручного и держал трубу. Потеха защитился маской, мне пришлось отворачивать лицо от искр. Отсветы огня бегали по стенам.

Я рассматривал его руки, казавшиеся слишком большими и медлительными даже для такой грубой работы. Карандаш в его пальцах выглядел тоненькой спичкой.

Когда начали ставить трубу, обнаружилась неточность в измерениях. Потеха вдруг умолк, словно не веря своим глазам, потом засмеялся, поглядывая на меня с удивлением, почему я не присоединяюсь к его веселью. Отсмеявшись, кивнул на кучу новеньких, блестящих труб и сказал:

— Ну что ж, начнем с начала. Материалов хватает.

«Хватает!» — вздохнул я, с досадой поглядев на испорченную работу. Метра три самых дорогих труб было загублено.

Мы взяли новые куски. На этот раз я, в меру способностей, принял участие в измерениях. Опять нагрели. Согнули. Снова я держал трубу во время сварки. Я сохранял серьезность, поскольку уже начал сердиться, но вдруг мастер снова расхохотался и пришлось остановить работу.

— Прямо потеха, чего только ни случается, — объяснил он мне.

Я вышел в соседнюю комнату, ругаясь про себя. Будет ли толк от всей нашей возни? С каким специалистом приходится иметь дело! Я прижался лбом к металлическому баку. Это немного успокоило. Тем временем он возобновил сварку. Увидев это, я вернулся и стал держать трубу. Слесарь работал серьезно, и на этот раз все подошло точно.

Я начал пробивать отверстие в цементной стене. Потеха совсем загрустил, и это заставило меня подойти к нему, чтобы как-то ободрить его. Я спросил:

— Когда тут пройдет труба с горячей водой, как это будет в смысле пожарной опасности?

— Чего, чего?

— Стена у нас не загорится? Ведь тогда до трубы не дотронешься. Вода же будет нагрета до восьмидесяти градусов.

Глаза Потехи выразили полное недоумение.

— Это против законов природы.

— Почему же?

— Вода ничего зажечь не может. Никак.

— В принципе может, — настаивал я.

Потеха улыбнулся.

— Не встречал никогда такого принципа на этой работе.

— Нагретая до высоких температур — может. Металл ведь тоже нагревается!

— Что против законов природы, то против, — сказал Потеха с уверенностью специалиста и вышел в банное помещение.

Я продолжал долбить стену уже без воодушевления.

Тут я заметил исчезновение Потехи. Я вылез из погреба и увидел «пикап» во дворе. Слесарь сидел в машине и поджаривал на газовой плитке колбасу. Рядом он разложил пакет с молоком и хлеб.

— Поел бы на кухне, — предложил я.

Он молчал.

— Часа в два сварим кофе.

Я тоже влез в машину. Потеха сидел на баллоне с ацетиленом, я устроился на сосуде с кислородом.

— Твой «пикап» совсем как машина для путешествий, — начал я. — И постель есть, и все, что надо.

Потеха ел колбасу, откусывал от целой булки и запивал молоком. Слова мои его не интересовали. Попробую о другом:

— Вообще-то ты берешь умеренно за свой труд.

— Работы хватает.

— Можешь, наверное, и поднять цену немного, — сказал я, хотя это было невыгодно для меня.

— Надо, чтобы всегда была работа. Иначе не будешь чувствовать себя свободным человеком. Надо ведь иногда и дома побывать.

— Значит, из-за этого?

— Просто мне так нравится.

— Но ведь вечера и ночи ты проводишь дома?

— Не всегда, особенно летом. Когда как. Как захочу…

— Ну а как же?

— Остановлюсь где-нибудь на лесной опушке. Или в каком-нибудь овраге. Вот хорошее место. Людей там не видать. А это лучше всего.

«И здесь он ночует, среди газовых баллонов и инструментов», — добавил я мысленно.

— Я свободный предприниматель, — сказал Потеха и выключил плитку.

В машину проникло благоухание сирени. Я подумал о краткости времени, отведенном нам на земле. Жалкие мы существа… И что значат несколько метров испорченной трубы в сравнении с несчастной человеческой жизнью! И я решил не принимать близко к сердцу, если опять произойдет что-либо подобное.

Я вылез из машины, оставив Потеху заканчивать обед. Спустился в подвал, но продолжать работу не стал: еще подумает, что я его тороплю. Я снова вышел во двор и увидел, что Потеха лежит на матраце, подложив руки под голову и устремив вдаль задумчивый взгляд.

Я опустился на стул. Какая-то птица на дереве пробовала голос. Я прислушался: нет, незнакомая. Природа не ведает, что ей готовят люди — не была бы такой спокойной, молчала бы. Я оставался на месте, пока не увидел, что Потеха направился к дому.

К двум часам я расковырял в стене достаточно большое отверстие и пошел варить кофе. Накрыл стол так красиво, как только сумел. Постелил белую скатерть, поставил хорошие чашки, принес ложечки, положил на блюдце печенье, не забыл даже салфетки. Я сделал несколько бутербродов с толстыми кусками ветчины. Молоко налил в сливочник, который поставил на маленькую металлическую тарелочку. Закончив приготовления, пошел звать Потеху. За столом я поинтересовался:

— Семья у тебя большая?

— Сын. Он проповедник. У сектантов.

Больше вопросов я не задавал, пил кофе, глядя во двор. В гуще лиственницы зяблики ловили мошек. В конце лета и в теплые осенние дни за окном их целые тучи, словно висит серая марля.

После кофе мы просунули трубу наверх и начали сварку там. Сварочный шов у Потехи выходил грубый, но я не стал делать ему замечания.

До самой ночи я пыхтел над отверстиями в цементной стене бани. А слесарь не приехал ни утром, ни днем. Он явился только на следующий день и добродушно рассказывал, натягивая комбинезон:

— Такая потеха получилась. Я пошел в кабак, а очутился в чужом приходе, да еще с женщиной!