Белькампо - Современная нидерландская новелла

Ровно через год он вернулся. Человечьей шкуры больше не было, и человечьего мяса больше не было. Скелет орла, заклеванного другими птицами, лежал перед ним на земле, рядом с костями человека, которые скатились с крыши. Медведь взял зубами несколько костей. Два дня бежал Брам по долине, пока не достиг своей берлоги. Он забрался внутрь, положил кости человека — бедренную кость и четыре ребра — в темный уголок и завалил их мусором. Затем откопал в другом конце берлоги лакомый кусочек — сладкие корни — и молча стал поедать их. После этого он отрыгнул, пожевал сосновых иголок и уснул. Наступала зима.

Когда ребята делятся на команды, ее принимают самой последней. А если один окажется лишним, то это всегда она.

Быть принятым в команду последним — страшное унижение. Страшнее не придумать.

Никто не хочет играть с девочкой Красноножкой в одной команде.

А ведь она умеет бегать быстро, даже очень быстро. В драках не пасует, да и во всем другом не уступает мальчишкам.

Словом, имеет право быть принятой в команду среди первых.

Когда ее называют Красноножкой — а так ее зовут все: и на улице, где она живет, и в школе, — от обиды у нее на шее появляются красные пятна, но она никогда не плачет.

Ей было всего три года, когда мать нечаянно опрокинула ей на ноги таз с крутым кипятком. С той поры у нее от ожогов остались на ногах безобразные шрамы. Зрелище неприятное, тем более что Красноножка очень красивая девочка. Свои длинные светлые волосы она часто заплетает в две толстые косы. Милое личико украшают прекрасные, как у лани, глаза. Только на губах застыла горькая улыбка.

Одноклассницы с ней не дружат. Более того, они ее всячески изводят: загонят в угол, окружат, издевательски смеются и кричат: «Косоротая, гадкая грязнуха!»

На брань Красноножка отвечает одно: «Сама такая!»

Других способов защиты у нее нет.

Часто в такие минуты я нахожусь неподалеку, но у меня духу не хватает вступиться за нее. Я боюсь девчонок из ее класса, особенно двух, которые года на три постарше остальных.

Втайне я мечтаю взять когда-нибудь Красноножку с собой в один из наших многочисленных потайных уголков. Как было бы здорово — торжественно ввести ее в хижину на Йодеманеси, где мы обычно играем.

Но я не отваживаюсь. Ведь она изгой нашей улицы, так же как Дурачок Симон, Мамуля Крюлспелд и Пит Уличный Певец.

Нет, подружиться с ней и не стать самому изгоем просто невозможно.

Если во время игры я случайно попадаю в одну команду с Красноножкой, я стараюсь держаться рядом и поговорить с ней.

— Ребята всегда тебя дразнят, да?

— Ну и пусть! Они плохие. Мне и без них не скучно. У меня дома целая куча интересных книг, и я читаю их в своей комнате.

Как-то я спросил о том, что и сам хорошо знал.

— А почему они тебя дразнят? Почему не хотят играть с тобой?

— Вот дурачок. Да из-за моих ног, конечно. — И она доверчиво посмотрела на меня своими глазами, так похожими на глаза лани.

От взгляда Красноножки у меня пересохло во рту. Мне хотелось крикнуть: «Всю жизнь я люблю тебя, Красноножка! Буду вечно с тобой, хотя у тебя на ногах такие страшные шрамы. Мы просто закроем их одеялом!»

Но я не крикнул. Молча шел с ней рядом. Иногда подбирал ветку и очищал ее, мечтая, как сделаю Красноножке красивую резную палку — я видел однажды такую у скаутов. Я старался почаще бывать с Красноножкой.

Но стоило другим ребятам заметить, что я разговариваю с Красноножкой или угощаю ее чем-нибудь, как они тотчас вмешивались: «Эй, ты, козявка, убирайся! Не то и у тебя на ногах появятся рубцы!» Или: «Ты, осторожней! Красноножка — противная грязнуха!»

Конечно, они болтали ерунду, но страх, что меня тоже начнут сторониться, брал верх, и я малодушно присоединялся к Красноножкиным недругам.

Время от времени девчонки целой толпой налетали на Красноножку, пиная ее по изуродованным ногам. Она убегала вся в крови и потом неделями не выходила из дому.

Однажды я встретил ее на окраине, неподалеку от парка. Она выбирала воздушного змея у Лукаса. Мы прозвали его Змеемастером. Он продавал змеев с полным оснащением: с хвостом, с катушкой ниток, и притом очень дешево.

Я подошел к Красноножке и предложил ей помочь выбрать змея. Она показала мне два, которые отложила: пурпурный с зеленой каймой и небесно-голубой, украшенный серебряной полоской, ярко блестевшей на солнце.

— Как считаешь, какой взять? Денег хватит, у меня много осталось от дня рождения.

— Бери голубой, он больше и прочней, — посоветовал Змеемастер, — а цена одна. Плати пять гульденов и получишь в придачу еще двести метров ниток.

Красноножка выбрала голубой. Вместо мы отправились в парк. Я нес хвост змея. Когда мы пришли на большую лужайку в парке, Красноножка сказала:

— Сейчас прикрепим письма, и они полетят к богу. А он их прочтет.

Я смотрел на нее преданно, но недоверчиво.

— А ты не хочешь послать письмецо богу? — спросила она.

Я колебался.

— Ладно, посмотрим. Сперва запустим змея, — решила Красноножка. — Ты ведь останешься со мной?

— Да, время у меня есть, все равно делать нечего.

— Вот и отлично. Бери змея, а я буду стоять здесь. Когда крикну, бросай его вверх. Как можно выше.

Держа змея в правой руке, я со всех ног помчался прочь. Она помахала мне, натянула нитку и крикнула:

— Бросай!

Я размахнулся и изо всех сил подбросил змея вверх, теперь побежала Красноножка.

Змей, виляя хвостом, взмыл в небо. Ура! Удалось!

Я понесся к ней, чтобы в момент триумфа быть рядом. Она все отпускала и отпускала нитку, не обращая на меня никакого внимания. А змей поднимался все выше и выше. И вот уже стал крохотным блестящим пятнышком.

— Если бы нитка была длиннее, — сказала Красноножка, — он взлетел бы еще выше. Хочешь подержать? Только смотри не упусти. А я пока напишу письма богу.

— Ты правда веришь, что они попадут к богу? — спросил я, забирая у нее катушку.

— Кто знает? Надо попробовать…

Я потянул за нитку, на которой весело плясал в небе змей.

Красноножка села на землю. Из своей черной сумочки она вытащила тетрадь, вырвала оттуда листок, разорвала его на четыре части и принялась старательно писать. Написала три письма, сложила их и неуверенно посмотрела на меня.

— Что ты написала?

— Нет, сначала признайся, веришь ты в письма или нет, иначе ничего не скажу.

— А… это… конечно, верю. Ну что ты там написала? — поспешно спросил я.

Она начала читать свои письма:

«Боженька, дай, пожалуйста, нашей семье большой дом, только в другом конце города». «Боженька, сделай так, чтобы у нашей соседки, госпожи Пёйн, больше не было ревматизма». «Боженька, пожалуйста, сделай так, чтобы ребята перестали меня дразнить…» А ты хочешь послать письмо богу? Говори что, я напишу.