Лилия Фонсека - Современная африканская новелла

— А ну, отойди от витрины, — гаркнул кто-то у него над ухом. Взглянув в высокомерное лицо белого человека, он вздрогнул и, еще больше помрачнев, заковылял прочь.

«Все, что душе угодно!», «Обувь для всей семьи!», «Домашняя утварь!» — выкликали приказчики, завидев прохожих. Но никто из них не удостоил его взглядом.

Порою он жалел, что у него нет постоянной работы. Когда-то — давно это было — нашел он неплохое место, но не смог на нем удержаться. С тех пор как его уволили, он перебивался случайными заработками и все деньги спускал на выпивку, несмотря на ругань и угрозы тетки.

Теперь он уже не разглядывал витрины. Забыл и про тетку и про нахальных клопов. Все его мысли занимал транзисторный приемник. Сверкающая пластмасса, острая никелированная антенна и сладкая, пьянящая музыка. Ему даже не хотелось вина, ничто не в силах было отвлечь его от прекрасного видения.

Внезапно он обо что-то споткнулся, и из подошвы вылетел последний гвоздь. Голой пяткой он ощутил какой-то предмет. В отчаянии посмотрел на дыру в ботинке и тут заметил на земле кисет. Он замер, как охотничья собака, выследившая дичь. Доковылял до стены, пяткой подтащил к себе кисет, лениво почесал голень — и кисет очутился у него в руке.

Внутри прощупывалось что-то плотное, с острыми краями. Это не табак. Укрывшись от посторонних глаз, он развязал кисет и увидел туго свернутые зеленые банкноты. Быстро спрятав кисет в карман, зашагал к дому. Он задыхался от счастья и чуть было не заплясал на тротуаре. Но, завидев полицейского на углу, спохватился: «Еще чего доброго, решит, что я пьян, и арестует меня. Нельзя так рисковать».

Преодолев колючую проволоку теткиного языка, он юркнул в свою комнату. Сразу видно, тетка снова учинила обыск. Вино искала. Тщательно заперев дверь, вынул из кармана кисет, ласково похлопал по нему ладонью и потряс над столом. Развернул тугой комочек банкнот, внутри нашел еще четыре монеты по полкроны.

Всего насчитал восемь пятифунтовых бумажек. Разложил их сначала в ряд, потом веером и, наконец, в четыре кучки, накрыв каждую монетой. В глазах у него рябило. Сорок фунтов! Целое состояние!

Из коридора донесся шорох. Он тут же запихал деньги в карман, на цыпочках подкрался к двери и, щелкнув замком, резко распахнул ее.

Он увидел тетку, застывшую в позе целящегося купидона.

— Ты чего это запираешься? Опять принес вино? Лучше выкатывайся сразу подобру-поздорову. Мне осточертели твои выходки!

— Да какое вино, что ты! — миролюбиво ответил он.

— Не забывай, что я сказала утром! — Напомнив о недавней угрозе, она вперевалку пошла по коридору и вниз по лестнице, которая жалобно заскрипела под ней.

Отыскав в кармане огрызок карандаша, он снял со стены календарь и на его обратной стороне занялся подсчетами.

На транзистор денег хватало с лихвой. Надо купить что-нибудь из одежды, а то, чего доброго, и на порог магазина не пустят.

Тетка возилась на кухне, грохоча кастрюлями. Он бесшумно сбежал по лестнице и выскочил на улицу. Все жители квартала покупали одежду в магазинчике подержанных вещей. Здесь же ее и закладывали, когда припирала нужда.

Он выбрал белый полотняный костюм и голубую рубашку. Долго не мог оторвать глаз от пальмовой трости и надетой на нее дешевой панамы. Искушение было слишком велико, и он купил трость и шляпу и еще синий галстук в белую полоску. Потом, уже выходя из магазина, заметил одеяло, быстро подсчитал в уме и купил его. С щедростью нувориша он дал шестипенсовик на чай мальчишке-продавцу.

На этот раз ему не удалось прокрасться мимо тетки.

— Эй, что это у тебя под мышкой? — Она подозрительно разглядывала пухлый сверток.

Порывшись в кармане, он протянул ей фунт.

— Мне немного повезло, тетя. На, купи себе что-нибудь.

Открыв рот, она глазела на деньги и, воспользовавшись ее замешательством, он прошмыгнул к себе. Что-то бормоча, она спрятала фунт в нагрудный карман фартука.

Выйдя на лестничную площадку, он спросил горячей воды для бритья. Тяжело переваливаясь с ноги на ногу, тетка вошла в комнату и с грохотом опустила миску на стол, расплескав воду. Впрочем, тут же вытерла лужицу краем фартука.

Приняв ванну и побрившись, он влез в новый костюм. Лихо заломив панаму и вращая тросточкой, предстал во всем великолепии перед онемевшей теткой.

— Вернусь через часок. — Ослепительно улыбнулся и вышел из дому.

Приказчики на Вотеркант-стрит наперебой зазывали его к себе.

Когда он вошел в мебельный магазин, белый продавец не узнал его.

— Чем могу быть полезен?

Он ответил не сразу, наслаждаясь раболепием продавца. Кинул взгляд на столовый гарнитур — стол и четыре мягких стула, покрутил в руках настольную лампу. И все время искоса наблюдал за юлой юлившим вокруг него белым.

— Я хочу купить транзисторный приемник.

— Сюда, пожалуйста. Вот последние модели.

Продавец лоснился, как кот, перед которым поставили блюдце со сметаной. Только что не мурлыкал от удовольствия.

Делая вид, что ужасно скучает, словно нет на свете нуднее занятия, чем покупать радиоприемник, он наблюдал за мечущимся продавцом, а тот крутил ручки настройки, выдвигал антенны, нахваливая отделку одной модели, прочность другой.

Он тем временем сражался с несуществующей пылинкой на пиджаке, размахивая большим новым платком. Затем, свернув платок треугольником, вложил его в нагрудный карман.

Он долго раздумывал, какой модели отдать предпочтение.

Продавец затаил дыхание, боясь спугнуть клюющую рыбку…

Тетка вошла вслед за ним в его комнату. Поставив покупку на стол, он приказал ей закрыть глаза, пока разворачивал пакет. Она неохотно подчинилась. Он захохотал, увидев, как у нее изменилось лицо. Используя все технические термины, которые сумел припомнить, он объяснял ей достоинства приемника.

Забыв обо всем на свете, часами напролет слушали они с теткой музыку. И даже новости не пропускали.

Каждый день он наряжался в новый костюм и, как наследный принц, красовался у стойки бара. Когда вечером, слегка пошатываясь, он возвращался домой, от него разило вином. Но тетка смотрела на все сквозь пальцы, и каждый вечер его ожидал горячий ужин.

Потом он ложился в постель, натягивал до подбородка теплое пушистое одеяло, включал радио и млел от удовольствия.

Тетку словно подменили: ни ругани, ни сцен. Но так было, пока не кончились деньги.

Первыми были принесены в жертву шляпа и тросточка. Вырученных денег хватило на бутылку вина. Труднее всего было расстаться с костюмом, но жажда взяла верх.

Приказчик самодовольно рассматривал его, отсчитывая деньги. Он не стал торговаться и, безразлично сунув деньги в карман, вышел из магазина. Синий галстук в белую полоску, помятый и грязный, похожий на выброшенную рождественскую елку, сиротливо болтался на шее. От парусиновых туфель шел терпкий запах.