Хелла Хассе - Сидр для бедняков

— Скажи, отчего ты вдруг переменила свое решение? Хотя я, конечно, рад. И рад, что мы оттуда убрались. Это будет замечательная поездка. Почему-то сегодня я больше, чем когда-либо, уверен, что у нас еще все впереди.

Она смотрела в окно и не отвечала. Вот то самое место, откуда она вчера бежала в паническом страхе перед грозой, чтобы найти механика. Между тем поднимался ветер, налетал на кустарник. Машина тонула в клубах пыли.

— Ты не ответила мне, Марта, — настаивал Рейнир, сжимая ее колено.

Она повернулась к нему.

— Я вовсе не передумала, Рейнир. И собираюсь сделать вот что. Завтра утром в Париже сяду в поезд и вернусь домой. Ты же свободен ехать, куда тебе угодно.

— Ах так, — вздохнул Рейнир и замолчал. Сняв ногу с педали, он начал тормозить. — Ничего не понимаю. Ведь только полчаса назад ты заявила, что едешь со мной в Париж.

— Я это сделала ради него. — Марта опустила голову.

— Ради него! Выходит, я должен сделать крюк в триста километров для того, чтобы доставить чужого человека в Париж? — Он остановил машину на обочине. — То есть ты хочешь заставить меня поверить, что изменила первоначальное решение только потому, что какой-то незнакомый француз пожелал отправиться в столицу?

Марта открыла дверцу.

— Давай выйдем и поговорим спокойно. — Они остановились у канавы, отделявшей дорогу от пашни. Суетливые птицы кружились над полем. Небо сейчас выглядело белесым. — Это же сын Марешаля.

— Не знал. А впрочем, какое нам дело? Да будь он хоть сто раз сын Марешалей, это не значит, что я обязан…

— Они потому так мало взяли за ремонт, чтобы мы увезли его из деревни. Мы им вчера сказали, что едем в Париж.

— А я туда не поеду. Раз ты действительно собираешься оставить меня и завтра вернуться домой… тогда я тоже поступлю иначе. Довезу его до ближайшей станции, и пусть оттуда едет поездом.

— Нет! — воскликнула Марта, схватив его за рукав. — Мы обещали. Может, у него нет денег.

— Я, кажется, сегодня утром просил прощенья за то, что назвал тебя глупой? Беру свои слова обратно. Куплю ему билет, конечно. Он имеет на это полное право, он ведь нам с машиной помог. Посадим его в поезд и поедем домой. Домой! Тьфу! — Рейнир чертыхнулся. — Сейчас сообщу ему наше решение. Я не картонный паяц, которого можно дергать за веревочку, и он хуп-хоп — то так, то эдак. Ты забываешься.

— Да не может он ехать поездом. Его разыскивает полиция.

— Откуда тебе это известно?

— Он убил полицейского во время забастовки в Рубе…

— Боже милостивый! Кто тебе сказал?

— Никто. Я слышала случайно.

Рейнир пристально поглядел на нее.

— Глупости! Не обижайся, но это же чушь!

— Пойди спроси у него сам.

— И не подумаю. Я не намерен выставлять себя дураком. И его обидеть тоже не хочу.

— Веришь не веришь, мне все равно. Но я прошу тебя, едем дальше.

— Нет, Марта, ни за что!

Они вернулись к машине: заднее сиденье было пусто, дверца открыта. Они огляделись по сторонам, но ни в поле, ни на дороге не было ни души. Рейнир молча сел за руль. Марта примостилась рядом.

— Почему ты молчишь? — спросил наконец Рейнир. — Я жду. Почему ты не советуешь, как раньше, чтобы я все глубоко анализировал. У тебя, разумеется, есть объяснение, куда он подевался.

— Он заметил, что мы в ссоре, и побоялся нам довериться. Кажется, он понял, что мне что-то известно, а тебе — нет.

Рейнир в сердцах захлопнул свою дверь и вложил ключ в замок зажигания.

— Тебе до смерти хочется впутать меня в подпольные интриги, без которых сама прямо жить не можешь. Но я на это не пойду, благодарю покорно! Теперь я вижу, как я был прав сегодня утром, — тебе на самом деле повсюду мерещатся восстания и преследования, недаром я два года тому назад боялся, что ты сыграешь в моей жизни роль троянского коня.

Он завел мотор. Машина тронулась. Раскаленное добела солнце немилосердно палило.

— А как ты сам думаешь, почему он сбежал? — спросила после паузы Марта.

— Наверно, что-нибудь забыл. А может, просто передумал. Мне-то какое дело? — со злостью сказал Рейнир. — Поговорим лучше о другом. Дай-ка мне темные очки. Солнце бьет прямо в глаза. Марта вынула очки из кармана его куртки и водрузила их ему на нос.

— Рейнир, куда мы едем?

— Прямо, как условились с самого начала.

— Но теперь это не имеет смысла.

— Посмотрим.

— Ладно, — сказала Марта. Глубокое спокойствие овладело ею: будь что будет. Она повернулась, встала на колени и принялась наводить порядок, перекладывая вещи и чемоданы на заднем сиденье. Потом взяла дорожную сумку, в которую еще накануне положила кое-какие съестные припасы. — Здесь еще осталось немного сидра.

— Только не сидр!

— Что с ним делать?

— Вылей.

Она подняла бутылку и посмотрела на свет. Остатки сидра отливали топазом.

— Вылей, — повторил Рейнир. — Надеюсь, ты не собираешься везти его с собой.

Привстав, она открыла пошире окно и швырнула бутылку в кювет. Но промахнулась. Бутылка ударилась о дерево и разлетелась на множество капель и осколков.

Машина поднялась на вершину холма. Рейнир подтолкнул Марту локтем и сказал:

— Смотри на небо. Видишь? Сегодня грозы не миновать. Держу пари на что угодно.

Тучи уже заволокли небо и закрыли солнце, желтая пашня поглотила последние лучи. Из-за холмов надвигалась буря.

— Что ж, чем скорее, тем лучше, — сказала Марта.

Облокотившись на раму, она высунулась наружу. Ждала, что вот сейчас обрушится очищающий ливень, слушала грозное завывание ветра.

За ужином Блекеру кусок не лез в горло. И не потому, что он не был голоден. Просто его уже третий день мучил запор. Съешь лишнего, застрянет в горле. Адри огорчилась: столько трудов ей стоило приготовить цветную капусту под его любимым сладким соусом. Теперь под ее присмотром с этим соусом расправлялся маленький Петер. Наклонившись к нему, она держала наготове ложку, чтобы подхватить падающие капли.

— Не спеши, малыш, — приговаривала Адри. — Глотай аккуратнее, а то будешь икать. — Она ловко убрала кастрюльку, когда Петер уже примеривался запустить туда пальцы, чтобы выгрести остатки.

Марион уснула прямо в своем высоком стульчике.

— Сразу видно, что они просыпаются раньше нас, — сказала Адри и взглянула на миску с цветной капустой. — Виллем, может быть, все-таки съешь еще кусочек?

— Нет, — в третий раз отказался Блекер.

Адри обиженно прикрыла капусту крышкой.

— Может, попозже захочешь. — И она отошла от стола.

Может быть. Он не сказал ни да ни нет. Сейчас она поставит миску в холодильник. Адри точно знает, сколько денег будет выброшено на ветер, если он не станет есть, и перед сном доест капусту сама.