Тиффани Райз - Рождественская Мэгги

- Боже, Мэгс...

- Я никогда не рассказывала тебе, что около двадцати у меня были небольшие проблемы с наркотиками. Юридическая фирма на Манхеттене. Высокий класс. Высокий стресс. Я пыталась справиться со всем этим давлением. Позволяла себе чаще, чем следовало. В тридцать я вела себя намного лучше. Но после тебя и после развода, я окунулась в работу и все эти плохие привычки вернулись.

Дэниел молчал. Он обошел стол, чтобы поближе посмотреть на Мэгги, которую он никогда прежде не встречал. Из носа вытекла крошечная капелька крови и упала на трубку.

- Она жива. - Мэгги кивнула на себя. - По крайней мере, физически. Эмоционально, духовно... умерла. Сегодня Сочельник и эта Мэгги должна проверять контракт. Но эта Мэгги будет работать, пока не загонит себя в могилу к пятидесяти годам. Ей не нужен рак, чтобы умереть. Она сделает это сама.

Он опустился на колени у ее кресла. Он хотел прикоснуться к ее волосам, но убрал руку.

- Она не настоящая. - Дэниел встал и подошел к своей Мэгги. - Я отказываюсь верить, что она настоящая.

- Нет. Она просто тень того, что могло быть. Позволь показать другую тень.

- Чью?

Мэгги тяжело выдохнула.

- Твою.

В мгновение ока Дэниел исчез из офиса в пентхаусе и понял, что стоит в тесной и темной квартире. Взглянув в окно, он увидел узкие дома из красного песчаника, на улице мешки мусора были сложены в кучи, пластиковые выцветшие Санта Клаусы освещали грязные пороги. Похоже на Куинс или Бронкс.

- Где я? - спросил Дэниел. Он никогда не был в этом месте.

- Дом, милый дом. После нашего развода, ты не взял ни пении алиментов от меня. Ты устроился на первую попавшуюся работу библиотекаря. Маленький филиал в Бронксе. Большую часть дней на работе ты выгонял бездомных из туалетов.

Дэниел пожал плечами.

- По крайней мере, я работаю в своей сфере. Вроде того.

- Ты устроился на первую попавшуюся работу после нашего развода. И женился на первой женщине, с которой начал встречаться после нашего развода.

- Да? - Дэниел пораженный уставился на Мэгги. Она кивнула.

- Да. Служащая в библиотеке по имени Мара. На пару лет младше тебя, но уже с двумя маленькими детьми.

Дэниел улыбнулся.

- Я приемный отец?

- Был приемным отцом. Брак длился около полугода. Ты был привязан к детям, больше чем их мать. Мара ревновала, ей казалось, что их ты любишь больше, чем ее. Так и было. Ванильная женщина, не станет даже рассматривать любые Д\с отношения в спальне, не говоря уже об извращениях. Она ушла от тебя и забрала детей, а это твое Рождество два года спустя после нашего развода.

Дэниел услышал, как поворачивается ключ в замке и входит другая версия его. Этот Дэниел выглядел уставшим, изможденным, старше, чем должен был быть. В руках был пакет с едой на вынос из китайского ресторана.

- Твоя семья в Канаде пригласила тебя домой на Рождество. У тебя было слишком много гордости, чтобы сказать, что у тебя нет средств на билет на самолет. Ты солгал, и сказал, что у тебя появилась девушка, и ты хочешь провести Рождество с ней. Но сейчас ты один с китайской едой. Такое Рождество будет повторяться одно за одним. Ты откажешься от любви, от брака, от своей мечты об отцовстве. И так будет вплоть до твоей смерти...

Дэниел наблюдал, как он опускается в потрепанное кресло, и включает телевизор на футбольный матч. Ему даже не нравился футбол. Но он создавал шум, свет, движение... Дюжины женщин на протяжении жизни говорили ему, что он сексуальный, привлекательный ... даже один или два раза назвали его великолепным. Но этот Дэниел округлился в животе, лицо испещрили глубокие морщины, и ничего в этих голубых глазах, из-за которых столько женщин сходило с ума. Абсолютно ничего.

- Я сломан.

- Да, сломан. По крайней мере, у тебя нос не полон кокаина и холодильник не забит водкой.

Дэниел посмотрел на Мэгги.

- Хочешь сказать, что хорошо, что ты умерла от рака? Я не могу... я не поверю в это.

Мэгги с глубочайшим состраданием посмотрела на него.

- Я говорю, что на все есть причина. Даже для плохого. Вот и все.

Дэниел отвернулся от самого себя.

- Ты можешь показать мне что-то хорошее? То, от чего меня не будет тошнить? Пожалуйста, Мэгс?

Мэгги снова взяла его за руки и поцеловала безымянный палец без кольца.

- Я могу показать тебе кое-что бесконечно прекрасное, если ты очень хочешь увидеть это.

- Хочу. Пожалуйста, покажи мне что-то прекрасное. Хорошее рождественское воспоминание. У нас было столько же хороших, как и плохих. Разве нет?

- Да, любовь моя. Безусловно. Но я покажу тебе хорошее воспоминание не о нас. По крайней мере, не сейчас.

- Что может быть прекраснее, чем наше совместное Рождество?

Мэгги подняла руку, щелкнула пальцами, и теперь Дэниел стоял перед спальней, где от него спряталась Аня.

- То, что твоя Аня делает прямо сейчас.

Мэгги указала на дверь, и пристыженный Дэниел посмотрел на нее.

- Она заперлась от меня.

- Умница. От тебя нужно иногда запираться, чтобы ты был в тонусе. Но она не заперлась от меня.

- Надеюсь, у тебя есть ключ.

- Ох, Дэниел... - сказала Мэгги и щелкнула языком. - Там, откуда я, не нужны ключи...

Она взяла его за руку и провела сквозь дверь.

Сердце Дэниела сжалось от представшего перед ним вида. Аня стянула одеяло с кровати и закуталась в него, чтобы согреться. Она ютилась на полу в углу спальни, прижавшись к батарее, к ее уху был прижат телефон, и у ее ног свернулся серый комок шерсти - кот Леонард.

- Аня. - Дэниел мягко произнес ее имя и подошел к ней. - Дорогая, мне так...

- Она не слышит тебя, помнишь? - Мэгги взяла его за запястье. - Мы не на самом деле здесь.

- Она замерзнет. И, конечно же, она выбрала самую холодную комнату в доме, чтобы тут спрятаться.

- Плачущие женщины с разбитым сердцем не всегда принимают правильные решения, Дэниел. Помнишь ту ссору на нашу пятую годовщину? В конечном итоге я въехала задом на машине в утиный пруд.

- Та несчастная утка до сих пор посещает сеансы физиотерапии из-за тебя.

Мэгги улыбнулась ему. - Именно. А теперь ш-ш-ш и слушай. Я переведу, если тебе будет нужно.

В былые времена Мэгги бы получила "Ой" за шиканье на него. "Ой" был названием особенно порочного взгляда Дэниела, когда он был раздражен из-за нее, или еще лучше, делал вид, что недоволен ее целью эротического наказания. Она всегда называла его "Ой", потому, что, когда видела его, она знала, что на следующий день у нее все будет болеть.

Но сейчас Дэниел не мог оторвать глаз от Ани, чтобы дать Мэгги "Ой". Его малышка выглядела несчастной... одеяло плотно окутывало ее, ее прекрасное лицо покрывали высохшие следы слез. Он не мог обнять ее и держать пока она не согреется, пока не почувствует безопасность и любовь и это убивало его.