Евгения Абелюк - Таганка: Личное дело одного театра

Ф. А. Абрамов имеет в виду постановление ЦК ВКП(б) от 14 марта 1930 г. «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении».

Речь идет о «ловкаче» Петре Ивановиче, от которого в финале спектакля отвернулись все герои. Типажи такого рода были объектом критики советской прессы.

Модная песенка.

Д. Л. Боровский так объяснял свою художественную задачу: «У Абрамова горожанин приезжает в глухую деревню и на все смотрит со своей городской точки зрения. Описывает „живую“ домашнюю утварь, будто экспонаты в музее. Собственно, так и зритель в городском театре смотрит на тот же быт, ту же утварь. Но каким образом все это передать сценически?» (Боровский Д. Убегающее пространство. М., 2006. С. 293).

Готовясь к оформлению спектакля «Деревянные кони», Давид Боровский специально ездил в северные области России.

Речь идет об одном из прогонов, на который были приглашены названные далее литераторы.

Одетые в черное рабочие сцены в эпизоде раскулачивания вызвали у чиновников ассоциации с энкавэдэшниками.

Б. В. Покаржевский вспоминает эпизод, в котором Пелагея отказывается пойти на именины к родственнице Анисье, однако сразу же после ее ухода получает приглашение от Петра Ивановича и, забыв о болезни мужа и собственной усталости, устремляется к «сильному мира сего».

Н. И. Кропотова имеет в виду, что патетическая советская песня «Мы за мир» не должна быть увязана с темой пьянства. Заменить ее она предлагает лирической песней «Летят перелетные птицы».

Инна Леонидовна Хамаза — заместитель начальника Управления театров Министерства культуры СССР.

Роль Альки исполняла Нина Чуб.

Виталий Семенович Ануров — начальник Главного управления культуры исполкома Моссовета.

Сергей Александрович Макашин — доктор филологических наук, член правления Московской писательской организации, научный сотрудник Института мировой литературы им. Горького АН СССР, специалист по творчеству М. Е. Салтыкова-Щедрина.

В композицию по произведениям Гоголя вошла еще и «Развязка „Ревизора“».

«В спектакле художника Чарткова, одиноко стоящего в пустоте сцены, вдруг окружало множество человеческих голов. Снизу, сверху, сбоку, отовсюду, заполняя все пространство, к нему обращалась „натура“. Требуя своего воплощения в „портрете“, она просила, молила, кричала, искушала творца. Она обещала все блага мира — и в этом вселенском сумасшествии художник должен был выбрать свой путь. И выбрать его не мог» (Смелянский А. М. Наши собеседники // Русская классическая драматургия на сцене советского театра 70-х годов. М., 1981. С. 83).

«…каждый гоголевский помещик вырастает перед коренастым единственно стоящим на земле Чичиковым — Ф. Антиповым в виде какого-то чудовищного трехметрового миража, медленно вспухающего из-под планшета сцены на высоком постаменте» (Смелянский А. М. Наши собеседники // Русская классическая драматургия на сцене советского театра 70-х годов. М., 1981. С. 86).

Действие заключительной части спектакля разворачивается в сумасшедшем доме. При этом пространство сумасшедшего дома как бы вбирает в себя пространство и других произведений Гоголя; здесь оказывается не только герой из повести «Записки сумасшедшего» Поприщин, но и художник из повести «Портрет»; зритель видит здесь персонажей из «Ревизора» — Хлестакова и Землянику (последний выполняет роль лечащего врача). Сюда же попадает и актер, исполняющий роль Гоголя, который произносит знаменитый монолог героя «Записок сумасшедшего»: «Боже! Что они делают со мной! Они льют мне на голову холодную воду! Что я сделал им?» И т. д.

Имеется в виду прозаическое произведение М. Е. Салтыкова-Щедрина «В больнице для умалишенных».

Монолог Костанжогло о русском характере («Ведь досадно то, что русский характер портится. Ведь теперь явилось в русском характере донкишотство, которого никогда не было!» И т. д.) взят Ю. П. Любимовым из второго тома «Мертвых душ».

Использование песен, популярных в советское время, смущало Макашина. Между тем «осовременивание» спектакля происходило и другими способами: например, на сцене появлялся персонаж с венком. В тот момент, когда этот венок возлагался к постели «умершего» Гоголя, среди персонажей раздавался громкий шепот: «Кто это?» — «Высоцкий, друг Гоголя». Так автор композиции играл на совпадении фамилий реального товарища Гоголя по лицею и актера театра.

На закрытые прогоны спектаклей иногда удавалось пригласить обычных зрителей, например, работников подшефных предприятий.

Речь идет о спектакле «Балалайкин и К°», поставленном московским театром «Современник» в 1973 г. Сценарий был написан С. В. Михалковым по сатирическому роману М. Е. Салтыкова-Щедрина «Современная идиллия».

Спектакль поставлен в ГосТИМе в 1926 г.

Юрий Владимирович Манн — доктор филологических наук, специалист по творчеству Н. В. Гоголя, в момент обсуждения научный сотрудник ИМЛИ АН СССР.

Имеется в виду статья А. В. Луначарского «Что вечно в Гоголе».

Потебня А. А. Из записок по теории словесности. Харьков, 1905. С. 372.

Речь идет о статье В. Г. Белинского «Похождения Чичикова, или Мертвые души» и, повидимому, об отзыве С. П. Шевырева, опубликованном в журнале «Московитянин» (1842. М? 7. С. 216). (См. также статьи Белинского «Несколько слов о поэме Гоголя „Мертвые души“», «Объяснение на объяснение по поводу поэмы Гоголя „Мертвые души“», 1842).

Точно эти слова Чичикова звучат так: «В губернии неурожаи, дороговизна, так вот они за балы!»

В композицию гоголевского спектакля Театра на Таганке была введена сцена «Раскаяние Чичикова». Здесь звучал монолог героя из второго тома «Мертвых душ» («Я мерзавец, последний негодяй…»).

Видас Юргевич Силюнас — театровед, культуролог, доктор искусствоведения; специалист по испанскому театру.

Только в 1977 г. были сняты три художественных фильма по Гоголю — «Нос» (реж. Р. Быков), «Женитьба» (реж. В. Мельников) и «Инкогнито из Петербурга» по мотивам пьесы «Ревизор» (реж. Л. Гайдай).

В 1978 г. вышли сразу две знаменитые книги о Н. В. Гоголе — И. П. Золотусский. Н. В. Гоголь. (ЖЗЛ, издательство «Молодая гвардия») и Ю. В. Манн. Поэтика Гоголя (издательство «Наука»).