Лев Пучков - Пояс шахида

– Третий этаж – это неправильно, – из оконного проема выглянул тип в застиранной камуфляжной куртке, покачивая на ладони только что брошенную Сергеем грана ту. – Если без балкона – большой риск. Тут надо быть циркачом. А вообще, по-нормальному, нужен гранатомет. Тогда – да. Тогда правильно.

– Отдай! – севшим от неожиданности голосом про хрипел Сергей. – Ты… Ты как здесь?

– Просто шел мимо – и зашел, – тип с неподдельным интересом смотрел на Сергея – глаза его в тени оконного проема таинственно светились, как у обнаружившей мышку кошки. – Ты скажи… зачем, вообще, тебе – это?

– Отдай! – насупился Сергей, чувствуя, как холодеет под ложечкой. – Тебя это не касается. Отдай – это мое.

– Щас, спущусь, – тип кивнул и исчез в проеме.

«Попался! – злобно крикнул кто-то в голове Сергея. – Тоже мне мститель народный! Это ты так конспирацию отрабатываешь?»

Другого входа в квартирный блок, который младой боец окучивает гранатой, нет. Подъезд с этой стороны, которую он избрал в качестве огневого рубежа. «Просто шел мимо» – это неудачная шутка. Тип выследил его, дождался, когда он в очередной раз побежал за гранатой, вошел в подъезд и ловко притаился за выступом на лестничной площадке. Теперь вопрос: что это за тип, кого представляет и, вообще, как поступить в данной ситуации?

– Возьми, – тип вышел из подъезда, улыбнулся и про тянул гранату. Правый рукав куртки был пустой – болтался, заправленный в карман.

Сергей потянулся было забрать свою игрушку – тип отступил назад, продолжая улыбаться. Могучим и опытным он не выглядел: лет двадцать пять, среднего роста, щуплый, но, как успел подметить Сергей, какой-то цепкий и собранный.

Сергей опять шагнул и попытался быстро схватить неожиданного свидетеля за руку – тип ловко увернулся и вновь отступил.

– Что за игрушки? – побагровев, воскликнул Сергей. – Отдай и катись отсюда!

– Забери, – подмигнул тип. – И сам катись. Тут всем можно – табличек нету.

– Ап! – сделав ложный финт правой, Сергей перехватил отступающего типа левой рукой и мгновенно сместился вбок, классически дернув нетяжелого супостата на айкидошный бросок.

– Плюх! – супостат извернулся невесть как, молниеносно произвел неуловимый финт бедро – левое плечо и играючи швырнул атлета наземь.

– Ой-й-й! – простонал поверженный атлет, болезнен но морщась. Из глаз брызнули слезы, перед мысленным взором навернулось откуда-то большими черными буквами; «…недооценивать противника – самая страшная ошибка…»

– Вставай, – разрешил тип, не переставая улыбаться. – Нормально. Задатки есть…

– Я десять лет… айкидо… – с трудом восстанавливая сбитое дыхание, прохрипел Сергей. – Ты… кто?

– Да клал я на твое айкидо, – небрежно отмахнулся тип. – Зачем тебе это?

– Тебе не все равно? – слегка отдышавшись, прошипел Сергей. – Тебе какая разница? Ты мент? Чекист?

– Я инвалид, – тип улыбаться перестал, взор его внезапно наполнился свинцом. – Мне – не все равно. Я, между прочим, на третьем этаже живу – во-он в том доме. Улавливаешь? Чайник тренируется бросать учебную гранату в окно нежилого дома. Значит, что? Значит, хочет бросить боевую в окно жилого. Вопрос: кому он хочет бросить? Лучше скажи, а то моментом болванкой в дыню схлопочешь…

И очень красноречиво катнул гранату на ладони. Можно сказать – категорично катнул, бескомпромиссно.

– Я был у чеченов, – обреченно шмыгнул носом Сер гей. – В заложниках…

– Во как! – в глазах типа свинца поубавилось, возник прежний интерес.

– Моя мать поехала меня выручать. И её взяли в плен… – Сергей замялся.

– Ну? – подбодрил тип, встряхнув гранату.

– Гхм… А она у меня совсем не старая еще… Гхм… Гхм-кхм…

Сергей вдруг как-то остро и пронзительно понял, что впервые за год сказал об этом вслух. Он все время думал об этом, размышлял, но вслух – в первый раз. И – совершенно чужому человеку. Господи, ведь это очень личное, это его горе, его беда, заслонившая весь свет! Зачем он сейчас – об этом…

– И они… Они… – Сергей не мог продолжать: губы затряслись, тип расплылся перед глазами, по щекам горячо брызнуло. Невидимая жестокая рука страшно сдавила сердце, стало вдруг трудно дышать…

– Стоп, – тип шагнул к атлету, подбросил гранату высоко вверх, по-кошачьи мазанул рукой, влепив атлету крепчайшую пощечину, и опять поймал гранату. Как жонглер в цирке. – Соберись. Ты мужик, не раскисай.

– Я мужик… – зло буркнул Сергей, наскоро размазав по щекам слезы: в голове гудело, правая щека горела огнем, оплеуха получилась знатная – большое личное горе уезжало куда-то вбок, вытесняемое болью и обидой. – Но я… Ты кто, вообще? Чего привязался?!

– Думаю, я тебе нужен, – тип подмигнул Сергею, раз вернулся и потопал прочь, бросив через плечо: – Пошли…

Сергей встал, отряхнулся, растерянно покрутил головой и припустил за типом. В конце концов, следовало хотя бы вернуть гранату, которую скандальный однорукий походя реквизировал…

… – Кровь ведь будет…

– Воды хватает, – Герасим мотнул подбородком в сторону пожарного гидранта. – Замоешь.

– Может, на улицу пойти?

– Часовой – салага. Подумает еще, что я психов к себе вожу. Не стоит…

Сергей согласно покивал головой – резонное замечание. Котельная на заднем дворе части, у запасных ворот. Между котельной и забором стоит постовая вышка с прожектором. Сергей в назначенное время подходит к воротам, Герасим машет часовому – ко мне, мол, отпирает ворота и впускает гостя. Герасим – живая легенда части, но солдаты каждые полгода приходят новые, а в разведроту, в которой инвалид был когда-то командиром взвода, вообще попадают единицы. Те, что попадают, на вышках уже не стоят. Те, что стоят, спецификой не владеют – это не их профиль. Так что правильно – не стоит во дворе.

– Так ничего не выйдет, – приходит на помощь Герасим. – Щенок, конечно, не виноват… Он слабый, беспомощный… А ты представь себе… что это тот урод, который тебя в зиндане держал.

– Угу…

– Нет, ты представь! Представь… что это – один из тех уродов, которые захватили твою мать… Представь, напряги воображение!

Сергей напрягает. Смотрит на щенка и пытается представить бородатую рожу с перебитым носом. И глумливую ухмылку: «…иди суда, русски бляд»…

За полгода Сергей освоил полный курс подготовки начинающего диверсанта. Герасим берет недорого – десять баксов за урок. В котельную они перебрались с наступлением зимы, штудируют теорию и закрепляют материал летней «сессии». Летом тренировались в районе городских новостроек и на полигоне части. Герасим регулярно наведывается на учебные стрельбы, его никто не гонит, не напоминает, что он давно в запасе и уже не боец. Напротив, подходят, задают вопросы, советуются, командир иногда ссылается, как на непререкаемый авторитет. Войсковое братство. Сергея представил, как двоюродного брата, который в следующем году собирается в рязанское училище ВДВ. Ничего – приняли. Сергей стрелял изо всего, что есть на вооружении у полка, научился разбирать и собирать с завязанными глазами «ПМ», «АКС», «РПК», «СВД», станковый пулемет, быстро снаряжать магазины, ленту (и даже без выравнивателя) и устранять неполадки при стрельбе. Патроны в полку по ведомости, жесткий регламент. У Герасима всегда есть свои: за них Сергей платит отдельно. Автоматный – пять рублей, «ПМ» – десять, снайперский обычный – тридцать, целевой – пятьдесят. Откуда дровишки – сия тайна великая есть.