Эдуард Хруцкий - Осень в Сокольниках

— Нет. У тебя и так дел хватает. Устанавливай машину.

— Я уже взял сводку по всем угонам и краже колес.

— Думаешь, угнанная?

— А кто на своей поедет на такое дело?

— Колеса — это теплее. На краденой на дело…

— А почему? Взяли ночью. Номер переставили, отъехали в переулок, перегрузили и бросили угнанную машину.

— Гадать мы можем до бесконечности. Поэтому, Симаков, работай. Я поехал в бар на Пушкинскую, а ты туда вызови Фомина.

У Никитских ворот на ветровое стекло машины упала первая капля дождя. У здания МХАТа дождь уже набирал силу, а когда подъехали к Советской площади, на улицах стояла сплошная стена воды.

Автомобили, словно катера, неслись по улице Горького, поднимая колесами столбы воды.

Шофер развернулся у телеграфа, свернул в Столешников переулок и остановился у арки.

Вадим увидел Фомина и Стрельцова, куривших в глубине. Он вылез. И сразу же двое молодых ребят бросились к машине.

— Шеф! — заорали они. — Добрось до Кировской. Трешник.

Вадим увидел стройную девушку, прячущуюся от дождя, и понял истоки их щедрости.

Фомин, бросив сигарету, подошел к нему.

— Установили?

— Почти. Он должен здесь пить с Тарасом или Батоном. Так в миру именуют его дружков.

— Пойдемте, — сказал Стрельцов, — здесь служебный ход есть.

Вадим толкнул обитую железом дверь, и она поддалась. В лицо ударил запах застоявшегося пива. Они спустились по скользким ступенькам и оказались в узеньком коридоре.

— Куда?! Ишь алкашня… — Навстречу им вылетел человек в грязно-белой куртке, из-под которой выглядывал воротник несвежей рубашки. — Повадились… Ну, валите отсюда, а то в милицию позвоню.

— Не надо, — сказал Вадим.

— Че-го? — переспросил человек.

— Пить на работе не надо.

— А ты мне подносил? Сейчас устрою в отделение…

— Мы из милиции. — Орлов достал удостоверение.

Человек икнул, шагнул назад, лицо его расплылось в подобие улыбки.

— Сейчас пивка организую свежего…

— Не надо, — Вадим отстранил его, и они прошли в зал.

Табачный дым, похожий на облако, медленно полз над островами столов. Дымили вес, несмотря на устрашающую надпись «У нас не курят».

Звон кружек, обрывки разговоров, чьи-то выкрики сливались в однообразный непрекращающийся шум.

— Где ж его искать-то? — спросил Стрельцов, вопросительно глядя на Вадима.

— Сейчас. — Орлов обернулся, тот самый официант стоял за его спиной.

— Можно вас?

Официант бочком, стараясь не задеть инспекторов, приблизился к Вадиму.

— Креветочки есть крупные, — доверительно сообщил он и даже зажмурился от удовольствия.

— Это потом. Вы здесь давно работаете?

— Лет десять. Я летать не люблю. У меня грамота…

— Прекрасно. Я хотел бы кое о чем спросить вас.

Официант изобразил на своем лице внимание.

— Так вот, — продолжал Вадим, — коль скоро вы здешний ветеран, то наверняка знаете местных завсегдатаев.

— Так вы не из ОБХСС, — с облегчением сказал официант, — я многих знаю. Многих. Кто такие?

— Тарас и Батон.

— Пьянь. Целыми днями здесь торчат.

— А сегодня?

— Здесь. Сначала пили, потом начали в железку играть. Второй день гуляют. Деньги завелись.

— Где они?

— А вон за тем столом.

В углу сидела компания. Пять человек здоровых мужиков.

— А вы Хоттабыча не знаете? — спросил Вадим.

— Там он, в углу.

— Вы здесь постойте, дорогой ветеран, — Вадим пошел к столу.

За уставленным кружками столом разливали водку.

— Слушай, сука, я петь буду, — толкал соседа в грудь человек с усиками и изможденным лицом, — решай.

— Погоди. Выпей лучше. Я заряжаю. Три первых, — сказал его сосед, здоровый детина, и протянул над столом сжатый кулак.

Силин сидел в углу, он был давно и тяжело пьян.

— Петя, — Вадим подошел к столу, — можно тебя на минутку. Дело есть.

На мгновение глаза Силина стали осмысленными.

— А… дру-жок… Ты ко мне… Садись… Налью.

— Потом, Петя. Я с тобой насчет ремонта поговорить хотел.

— Ты кто? — Из-за стола поднялся кряжистый человек в темной рубашке, расстегнутой почти до пояса. — Тебе чего?

— Кончай, Тарас, — сказал Силин, — человек по делу.

— Пусть нам отдыхать не мешают. Ты, мужик, иди. Делай ногами походку.

Вадим посмотрел на его подбородок. Открытый, созданный для удара. Ох, как хотелось ему рубануть с правой этого Тараса.

— Я ж насчет ремонта, — сказал он спокойно, — мы с Петром сговаривались.

И тут он увидел глаза человека, собиравшего со стола выигранные мятые рубли. Человек глядел на Вадима внимательно и настороженно. Он был самым трезвым из этой пятерки.

А пьяный Тарас продолжал напирать грудью, говоря что-то бессвязное и угрожающее.

Вадиму надоело это лицо — отекшее и бессмысленное, надоел запах алкоголя, которым Тарас дышал на него, все надоело. А самое главное — противно было пятиться от обалдевшего от бормотухи алкаша. Он взял его за руку, сжал, глядя, как начинает отливать краска от лица Тараса, и резко толкнул на длинную лавку, стоявшую у стола.

— Отдохни, — усмехнулся Вадим, — так что, Петя?

— Пошли, поговорим, раз я сказал — мое слово кремень. — Язык у Силина заплетался, но он встал и достаточно твердо пошел за Вадимом.

В восемнадцать часов вся группа собралась в кабинете у Вадима.

— Давайте, — сказал он, — докладывайте, Симаков.

Вадим открыл блокнот. Капитан встал, одернул пиджак. Помолчал смущенно, словно студент на экзамене. Вздохнул.

— Ну что, Симаков? Пока ничего?

— Ничего. Проверяем угнанные машины, проверяем заявления о пропаже колес.

— Быстрее отрабатывайте. — Вадим поставил галочку рядом со словом «автомобили».

— Что у вас, Игорь?

Калугин встал, достал листок бумаги.

— Пока очень мало, практически ничего. Но думаю, что Славский и Шейкман к краже отношения не имеют.

— Думаете или уверены?

— Уверен.

Вадим зачеркнул две фамилии.

— Что еще?

— Славский считает, что в краже участвовала женщина.

— Почему?

— Окурки от американских дамских сигарет «More».

— Примем как версию. Коллекционеры?

— Говорил с Алдохиным и Лазаревичем, считают, что вряд ли кто купит эти вещи. Слишком большой риск. Сегодня вечером встречусь еще с двумя. Один из них Патрушев.

— Так. — Вадим замолчал. Постучал карандашом по столу. — Фомин.

— Прошлись по всем прачечным. Такого номера нет.

— Я уже докладывал, что следы больно похожи на кражу у академика Муравьева. Посмотрел дело. Усков и Старухин еще отбывают срок. Но вот что я нашел. По делу проходил Кудин Олег Дмитриевич, кличка «Чума», против него дело прекратили за недоказанностью. Косвенные улики были, но жиденькие очень.

— Где Кудин сейчас?

— В Москве. Прописан по адресу: Грузинский вал, дом 143, квартира 18. Мать сказала, что дома он не живет. Заходит иногда.