Эрл Гарднер - Блондинка с подбитым глазом

Мейсон обратился к Делле Стрит:

– Дай ей что-нибудь поесть и одеться. Сделай ей хорошую теплую ванну и присмотри, чтобы она поспала пару часов. Я ухожу.

Он чуть заметно подмигнул Делле.

Дом, который искал Мейсон, оказался двухэтажным особняком с белой штукатуркой, расположенный в респектабельном районе. Поставив машину, Мейсон подошел по широкой аллейке к вилле и по полукруглым ступеням поднялся на крыльцо, выложенное красным кирпичом и окруженное кованной железной решеткой. Он нажал на звонок и услышал за дверями мелодичные звуки. Через минуту дверь открыл приземистый мужчина лет сорока. Он внимательно посмотрел на Мейсона карими глазами.

– Я хочу видеть мистера Язона Бартслера, – сказал адвокат.

– Опасаюсь, что это будет невозможно, если вы не договаривались о встрече. А если бы вы договаривались, то я бы об этом знал.

– Вы компаньон мистера Бартслера?

– В определенном смысле.

– Отлично. Меня зовут Перри Мейсон, я адвокат. Я пришел от имени мисс Дианы Рэджис. Мистер Бартслер может принять меня здесь или встретиться со мной в соответствующее время в суде.

В карих глазах мужчины заблестели искорки.

– Мне кажется, что это миссис Бартслер хочет подать жалобу по делу о…

– Я не сужусь с женщинами, – перебил его Мейсон.

Мужчина усмехнулся.

– Прошу вас, – сказал он.

Мейсон вошел в большой холл, пол которого был выложен красными матовыми плитами. Широкая лестница с правой стороны полукругом вела наверх.

– Прошу вас сюда, – сказал мужчина и провел Мейсона в библиотеку. – Я узнаю, сможет ли мистер Бартслер принять вас.

Мужчина прошел холл и скрылся из виду. Вернулся он через пару минут с несколько более любезной улыбкой на лице.

– Вы Перри Мейсон?

– Да.

– Меня зовут Фрэнк Гленмор, мистер Мейсон. Я сотрудничаю с мистером Бартслером в некоторых его делах.

Мейсон обменялся с ним рукопожатием.

– Мистер Бартслер ждет вас. Он говорит, что с большим интересом следил за некоторыми процессами, в которых вы участвовали. Прошу вас.

Он провел Мейсона в комнату с другой стороны холла. Комната походила одновременно и на библиотеку, и на кабинет, и на ателье, и на салон. В глубоком кресле, обитом декоративной тканью, сидел Язон Бартслер, поставив ноги в тапочках на подножку кресла. С левой стороны стоял массивный стол с книгами, бумагами и журналами, разбросанными вокруг объемной папки и письменного прибора. С правый стороны имелся столик для игры в карты, на котором тоже находились груды книг, а также стакан с водой, стойка с трубками, увлажнитель с табаком, пепельница и графинчик с янтарным виски. Свет, проходивший через графинчик, переливался радужными оттенками, играя в хрустальных гранях.

Язон Бартслер поднялся с кресла – высокий, светский мужчина, с приветливым и уважительным к гостю выражением на лице.

– Приветствую вас, господин адвокат, – сказал он, протягивая руку. – Я вижу, что Диана пользуется советами самых известных адвокатов. Вы уже знакомы с моим компаньоном, Фрэнком Гленмором?

– Да, имел удовольствие.

– Что за история с Дианой? Никто мне ничего не сказал. Фрэнк, почему, черт возьми, ты ни слова не произнес о том, что произошло?

– Твоя жена считала, что Диана больше здесь не покажется и что мы о ней больше никогда не услышим. Она убеждена в том, что девушка просто-напросто сбежала. Боюсь, что визит мистера Мейсона неприятно ее удивит. И я не хотел доставлять тебе неприятностей.

– Теперь ты доставляешь мне неприятностей в два раза больше. Диана очень милая девушка. Может быть вы скажете мне, что произошло, мистер Мейсон?

– Насколько я могу судить, Диана совершила ошибку, приняв приглашение от вашего пасынка и отправившись с ним на ужин. Кончилось тем, что ей пришлось отправляться домой пешком. Дома она застала Карла, шарящего в ее комнате. Затем ее обвинили в краже и в результате она была вынуждена оставить ваш дом посреди ночи, убежав лишь в легком халатике и тапочках, набросив на плечо манто. У нее не было с собой ни цента и она вынуждена была провести ночь голодной и без крова над головой.

– Вы представляете все это так, словно речь идет об убийстве, – сказал Бартслер с раздражением. – Будьте же разумны. Насколько я понимаю, ее никто не выбросил за двери?

– Она убежала из-за страха.

– Перед чем?

– Перед физическим насилием. После одного акта насилия она опасалась следующих.

– Актов физического насилия? С чьей стороны?

– Карла Фрэтча и его матери. Они выбросили ее из собственной комнаты.

– И чего вы требуете?

– Прежде всего ее вещей, которые она здесь оставила. Затем, платы за две недели, извинения, а также рекомендации или гарантийного письма о том, что она не будет очернена кем-либо из ваших домашних, в случае если кто-либо из нанимателей попросит рекомендацию. Наконец, соответствующего награждения за испытанные моральные и физические страдания.

Бартслер обратился к Гленмору:

– Пригласи мою жену. И пусть она приведет Карла.

Гленмор вскочил на ноги и, с ловкостью неожиданной для мужчины его веса, мягкими шагами, тихо и бесшумно, как кот, вышел из комнаты. На его губах играла усмешка сдерживаемой радости.

– Прежде всего, – отозвался Мейсон сразу же после ухода Гленмора, – я хотел бы попросить собрать вещи и одежду мисс Рэджис, чтобы я мог забрать их с собой. Что касается остального, то я советовал бы вам обратиться к своему адвокату. Я не хочу, чтобы меня подозревали в желании воспользоваться положением.

– Мне не нужен адвокат для того, чтобы управиться с этим делом, – ответил Бартслер. – Я вообще не хочу, чтобы Диана уходила.

– Я думаю, что вы не предполагаете, что она останется после того, что произошло. Это исключено.

Бартслер нахмурился.

– Я не допустил бы этого ни при каких обстоятельствах, если бы знал, что это может случиться. Я совершенно этого не понимаю. А впрочем, может быть и понимаю. Посмотрим.

– Дело может оказаться серьезнее, чем вы предполагаете, – предупредил Мейсон.

– Все говорит за это. Мне нравится эта девушка. Ее действительно интересует то, что она читает. Она делает это с чувством. Потому что все профессиональные чтицы читают так однообразно, что глаза склеиваются от одной только монотонности, словно во время длительного полета, когда человек старается не уснуть от однообразного шума двигателя. О, вот моя жена с сыном.

Мейсон поднялся, чтобы поздороваться с женщиной и молодым человеком. В миссис Бартслер была какая-то ледяная грация. Ее кожа, волосы и фигура свидетельствовали о непрерывном уходе. Она выглядела как тридцатипятилетняя женщина, которая хорошо знает, что может сойти за двадцатипятивосьмилетнюю. Казалось совершенно невероятным, что молодой человек, находившийся рядом, ее сын. Карл Фрэтч был строен, с черными волосами и старательно ухоженными баками, которые были ниже уха на целый дюйм, согласно новейшей голливудской моде. Несмотря на признаки некоторого лицедейства, он мог придать себе внешнюю солидность не по годам.