Ридли Пирсон - За секунду до взрыва

Дэггет знает этот маршрут; фотокопия лежит у него в кармане.

Дункан! Родители!

Оранжевые языки пламени, как гигантский фейерверк. В этом фейерверке на много миль вокруг разбросаны обломки самолета.

Стакан с коктейлем падает из его рук.

— По нашим данным, все пассажиры, находившиеся на борту самолета, погибли, — говорит диктор.

Потом он начинает сравнивать эту катастрофу с той, что произошла в Локерби, сравнивает цифры, как будто это спортивный матч.

Группа хорошо выпивших людей собирается у рояля. Они ничего не слышали. Одна из женщин, довольно привлекательная — кажется, ее зовут Сюзи, кажется, она работает бухгалтером, — начинает петь прекрасным контральто. Эти звуки настолько не вяжутся с тем, что занимает весь экран телевизора. Сюзи поет, глядя Дэггету прямо в глаза:

Ночь, которая сейчас бушует на экране телевизора, никак нельзя назвать ни тихой, ни священной. На лице диктора полное смятение, капли пота выступили на лбу, голос дрожит. Это прямой эфир. Черная ночь вокруг освещается лишь всполохами пламени да голубыми вспышками машин «скорой помощи». Дэггет без сил опускается на колени, прямо в лужу от пролитого коктейля, не отрывая глаз от экрана. Кто-то из детей пытается переключить на другую программу, но там передают то же самое. Другие дикторы произносят почти те же слова.

— Невелика потеря, — произносит Примроз, обращаясь к Дэггету. Он имеет в виду пролитый коктейль, Дэггет же слышит совсем другое.

Он подползает на коленях поближе к экрану, так чтобы видеть детали. Камера как раз обводит сейчас место происшествия — так, кажется, это называется. Там вдруг в безжизненных отсветах он видит — или это ему только кажется? — небольшой серый чемоданчик «самсонит», тот самый, что он дал в дорогу Дункану. Чемоданчик лежит среди прочих раскиданных вещей и обломков самолета.

Его чемодан!

Его мальчик, его единственный!

Его родители!

Где они? Что с ними? Погибли или, может быть, корчатся сейчас где-нибудь в пламени?

— Тихая ночь, лунная ночь — снова начинает петь Сюзи.

Через двадцать две минуты, после четырех телефонных звонков, Дэггет мчался в такси к месту катастрофы. Чуть поодаль поднимались жирные черные клубы дыма, сквозь которые едва можно было различить поверженный и искореженный каркас самолета. Самолет упал на окраине города, в районе Голливуд-парка, где обычно проходили скачки и стоял огромный отель. Как и во многих других местах южной Калифорнии, здесь раньше качали нефть. Несколько буровых вышек были сметены самолетом и теперь полыхали вовсю. Горел фюзеляж, ярко-оранжевые языки пламени поднимались от других частей самолета, казалось, все чернильно-черное небо подсвечено этим оранжевым пламенем. Дым закрыл солнце. Все это напоминало ад, такой, каким он представляется воображению человека.

Патрульные машины подъезжали одна за другой, наверное, из всех полицейских отделений Лос-Анджелеса. Въезды и выезды на Сан-Диего были уже перекрыты; некоторые из близлежащих улиц тоже были блокированы полицейскими автомобилями, так что все это гигантское «место происшествия» было изолировано от посторонних. Туда пропускали только полицейские автомобили и машины «скорой помощи».

Дэггет заплатил таксисту и вышел, неся значок раскрытым, на виду у всех. Здесь было уже не меньше сотни полицейских. Они создали своего рода зону для прессы, так чтобы журналисты и операторы могли хорошо видеть всю сцену крушения и все действия спасателей. Это впечатляло. И операторы уже лихорадочно крутились возле своих камер и осветителей.

— Сержант! — выкрикнул один из репортеров. Но человек в штатском, который, как понял Дэггет, был сержантом полиции, осуществлявшим связь с прессой, отмахнулся от него и сделал Дэггету знак проходить.

На экране телевизора все впечатление, конечно, теряется, подумал Дэггет против своей воли. Здесь, «вживую», грузовики и пожарные машины, — а их были десятки, — представлялись совсем крошечными по сравнению с фюзеляжем огромного самолета. На земле чудовищная картина катастрофы, казалось, не имела границ.

Подойдя поближе, Дэггет увидел: то, что он вначале принял за чемоданы, на самом деле были картонные ящики. Они валялись раскрытыми на земле, содержимое вывалилось и было разбросано по всей этой огромной территории. Так это грузовой отсек! Людей здесь, значит, нет. Чувствуя невыразимое облегчение, он буквально помчался дальше. Какой-то пожарник хотел было остановить его, но отступил, увидев значок ФБР.

— Тела нашли? — спросил Дэггет.

— Пока только два, как я слышал. Но нам пока не удалось подойти поближе. — Он указал на то, что отсюда было похоже на большие металлические барабаны, разбросанные по всему полю и все еще пылающие. — Один из наших подошел поближе к этим вот штукам. Сейчас его повезли в больницу. Похоже, там какие-то химические вещества, в этих барабанах.

— Химикаты?! — переспросил Дэггет, чувствуя, как вновь поднимается в нем возбуждение. Химикаты — значит, это скорее всего «Дер Грунд».

Пожарник посмотрел на него странным взглядом.

— Мы в общем-то никого сюда не пускаем, пока не выясним, что это за хреновина.

Дэггет продолжал свой путь. На территории, которая дала миру Диснейленд, то, что здесь сейчас происходило, могло бы показаться еще одним грандиозным бесплатным шоу. Дэггет пошел к группе людей, стоявших у полицейских машин. Скорее всего они сейчас здесь главные. Почти в тот же самый момент подъехал грязно-коричневый «крайслер», и первым, кто из него вышел, оказался Фил Хафф. Сейчас начнется, подумал Дэггет.

Хафф был одного с ним возраста, но уже начал лысеть и из-за этого казался чуть старше, что подчеркивалось еще и слишком темным загаром. У него были широко поставленные карие глаза, а на переносице, поросшей темными волосами, из-за бесчисленных ударов кулаками образовались шрамы, которые придавали ему задумчивый вид инспектора мясных продуктов. За последние несколько недель он немного сбавил вес и теперь не выглядел таким неуклюжим, как раньше. На нем был новенький поплиновый костюм и коричневый галстук, разрисованный цветами и деревьями, в руке — незажженная сигарета. Раньше Хафф служил в отделе убийств полицейского управления в Балтиморе. С Дэггетом они познакомились на курсах повышения квалификации сотрудников ФБР в Квантико, в Вирджинии.

Сейчас жесткое выражение глаз и слишком прямая осанка говорили о том, что это все тот же Фил Хафф: напористый, обладающий острейшей интуицией и реакцией змеи, готовой защищаться до последнего.

Ветер, по-видимому, переменился, а может, просто усилился: до них донесся запах дыма. Дэггет резко остановился: ему почудилось нечто смертоносное в этом запахе.