Мартин Солли - Эти странные итальянцы

Итальянские политики первыми подали пример коррупции, когда начали брать огромные взятки за предоставление правительственных заказов. Итальянцы благополучно игнорировали эту практику, покуда в один прекрасный день правительство не оскандалилось, не сменило статус с « furbo » («ловкач») на « fesso » («лопух»).

В Италии на все случаи жизни имеются свои полицейские подразделения. Есть государственная полиция, местная полиция, дорожная полиция, военная полиция, финансовая полиция, железнодорожная полиция, тайная полиция, частная полиция и так далее.

Корпус карабинеров – самое мощное полицейское подразделение в Италии. Он входит в состав вооруженных сил и занимается как военной, так и чисто полицейской деятельностью. Несмотря на то, что попасть в корпус очень трудно, ибо он считается гвардией итальянской армии, карабинеры не славятся выдающимися умственными способностями. Отсюда масса анекдотов, например:

В купе оживленно беседуют попутчики, и кто-то вдруг спрашивает: «Слышали новый анекдот про карабинеров?» Сидящий напротив пожилой человек, нахмурясь, откликается: «Между прочим, должен вам сообщить, что я – генерал карабинеров в отставке». – «Не волнуйтесь, генерал, я вам после растолкую, в чем соль».

Итальянская правовая система имеет богатые традиции и располагает огромным количеством законов, предусматривающих практически все случаи несправедливости, неравенства и правонарушений. На бумаге итальянский уголовный и гражданский кодексы выглядят почти что безупречно.

Проблемы начинаются с введения закона в действие. Законы были бы совершенны, не будь итальянцев, которым глубоко на них наплевать. К примеру, ремни безопасности обязательны для всех, но никто и никогда их не пристегивает (кое-где даже продаются майки с нарисованными на них ремнями). В черте города официально запрещено сигналить и существует ограничение скорости до 50 км/ч., но и водители, и полиция игнорируют эти запреты; правда, полицейские время от времени вспоминают о них, особенно когда видят машину с иностранным или не местным номером.

Поскольку итальянское правительство испытывает серьезные трудности с налогообложением, есть целый ряд законов, призванных пресекать злоупотребления в этой области. Так, до недавних пор посетители ресторанов и баров были обязаны в доказательство уплаты сохранять счета как минимум на расстоянии 50 метров от означенного заведения и лишь потом выбрасывать.

По сравнению с системами образования других стран у итальянцев все шиворот-навыворот. В стране знаменитого педагога Марии Монтессори лучшее образование дается, пожалуй, на дошкольном уровне, а потом через начальную, среднюю и высшую школу выливается в совершенно сумбурную университетскую систему.

Малыши проводят в школе почти целый день, а, становясь взрослее, занимаются только по утрам. В старших классах вводится специализация, и в зависимости от нее ученики получают либо классическое, либо научно-техническое образование.

Поступить в университет в Италии сравнительно легко, так как очень немногие факультеты ограничивают число слушателей. Скажем, в Римском университете числится 150 000 студентов. В результате аудитории вечно переполнены и преподавательских возможностей на всех не хватает. Тот факт, что из поступивших в университеты их оканчивают менее четверти, свидетельствует о несовершенстве образования.

Но несмотря на все дефекты академической системы, среди итальянцев много образованных людей. Они любят учиться и много часов, недель, месяцев корпят над книгами, подчеркивая и заучивая наизусть основные мысли. Затем на устном экзамене отбарабанивают заученное. Критические замечания преподаватели, как правило, не приветствуют. Лучшим подходом считается повторение мыслей профессора – это наследие Контрреформации, когда за неправильный ответ могли сжечь на костре.

Экзамены можно сдавать до тех пор, пока не получишь оценку, которая тебя устраивает. Поскольку единственным цензом для пребывания в университете является ежегодная оплата, студенты могут учиться до глубокой старости.

Экзамены в основном устные, видимо, потому, что на письменных списывают все поголовно. Итальянец не может пережить того факта, что сосед списывает, а он нет, поэтому тоже пользуется шпаргалками. Шпаргалки считаются более или менее допустимыми до тех пор, пока тебя не засекли.

Система общественного транспорта в Италии действует довольно эффективно, несмотря на погрешности ландшафта и перенаселенные города. Итальянские автострады и железные дороги – настоящие шедевры инженерного искусства – числятся среди лучших в Европе и пересекают горы, холмы, реки, связывая разные части страны.

При всех административных пороках поезда ходят более или менее по расписанию. Единственное, за что итальянцы поминают добрым словом Муссолини, так это за то, что его правительство якобы улучшило работу общественного транспорта, хотя было проведено немало исследований, показавших, что и до, и после фашистского режима поезда ходили так же четко.

До конца Второй мировой войны итальянский язык не был в большом ходу. Он оставался главным образом языком письменности, административно-бюрократических учреждений, научных кругов и правящего класса.

Основной силой, способствовавшей распространению итальянского, стало телевидение. Теперь почти все итальянцы понимают по-итальянски, и почти вся молодежь говорит на нем.

Одно из многочисленных достоинств итальянского языка – его семантическая свобода, возможность менять значения при помощи бесчисленных окончаний существительных и прилагательных. Так, туфля (« scarpa ») может легко стать хрустальным башмачком Золушки (« scarpina ») или лыжным ботинком (« scarpone »), а « fare la scarpetta » (буквально «набивать башмачок») означает собирать хлебом оставшийся на тарелке соус или макать в кофе кусочек рогалика.

Слово «любовь» (« amore ») можно быстро превратить в «возлюбленного» (« amoroso »), в «амура» (« amorino ») или в любовницу (« amante »). Итальянские мужчины, услышав характеристику « bella donna » («красавица»), зададут себе вопрос, до какой степени: « bellissima » («прекрасная»), « bellina » («хорошенькая»), « bellona » (несколько поблекшая, но с остатками красоты) или « belloccia » (приятная во всех отношениях); а также спросят себя, внушительных ли она размеров « donnona », или миниатюрная « donnina », или никуда не годная « donnetta », или же легкодоступная « donnaccia ». Чтобы это выяснить, латинский любовник должен пойти в атаку, если, конечно, он не « donnicciola » («слюнтяй», «баба»).