Петр Столпянский - Вверх по Неве от Санкт-Питер-Бурха до Шлюшина

Тот же результат получим из наблюдений над вековым поднятием берегов Финского залива, которое в Петербурге составляет от 0,93 до 1,16 фут в 100 лет. Из этих данных видно, что в X веке по Р.Х. вся дельта Невы приблизительно на 10–11 ф. была шире настоящей. А между тем, при наводнениях в С.-Петербурге, несмотря на значительное искусственное возвышение города со времен Петра Великого, повышение воды до 10 1/ 2ф. (наводнение 1777 года) и даже до 9 1/ 2ф. (наводнение 1752 г.) выше ординара заливает все петербургские острова. При наводнении 1824 года, когда вода поднялась выше ординара на 13 1/ 2ф., залит был почти весь город, кроме Литейной, Рождественской и Каретной части.

Зная все это, мы должны заключить то же самое, к чему приходили и из других источников: «образование Невы и дельты Невы началось приблизительно в X веке».

При возникновении из-под уровня Финского залива дельта реки Невы в нынешнем ее районе, вероятно, представляла из себя один сплошной, сперва еще небольшой остров. Дальнейшее поднятие берегов залива суживало устье реки, тогда как количество воды, протекавшее из Ладожского озера через Неву оставалось то же самое, а сила течения от подъема берегов даже увеличивалась, — повело к постепенному размыванию означенного острова на несколько меньших. Вообще число островов Невской дельты постепенно увеличивается и довольно быстро, что можно было видеть из сравнения числа островов по известным в настоящее время картам Невской дельты. В 1676–1700 годах Невская дельта состояла всего из 24 островов, в 1705–1706 г.г. из 31, в 1777 году из 48, в 1840 году из 80 и в 1868–1881 г.г. уже более чем из ста островов. Таким образом, на каждое из двух столетий число островов Невской дельты удваивалось. По этому расчету дельта Невы могла состоять из одного только острова еще с XII века, вероятно в XIII веке образовалась река Малая Нева, разделявшая первоначальный остров на два, и тогда началось дальнейшее дробление. Ныне это дробление происходит почти незаметно, но в прежнее время, когда не было на Неве еще столько протоков, разделяющих напор воды, размывание сопровождалось значительными катастрофами.

Теперь, после справки из истории Невы, нужно дать хотя самые краткие сведения по топографии и физическом свойствам Невы. Длина ее 70 верст (по прямому расстоянию от Финского залива до Ладожского озера всего-навсего 41 верста), она вытекает из Ладожского озера двумя рукавами, образующими остров Орехов, впадает же в Финский залив, иначе именуемый Маркизова лужа, рядом протоков, а именно: Большая и Малая Нева, Большая, Средняя и Малая Невка, Фонтанка и Мойка, образуя, таким образом, дельту, площадь которой 45 1/ 2верст, из них 10,5 верст под водою и 35 верст под сушею. Наибольшей ширины река достигает несколько ниже Шлиссельбурга, где она измеряется до 580 сажен, самые узкие места до 100 сажен у Пелльских порогов. Глубина реки колеблется от 12 до 59 футов, последняя в Петербурге, против нового арсенала. Берега Невы, за исключением дельты, вообще высоки, местами обрывисты, наиболее возвышен берег у горы Преображенской в расстоянии 4 верст от Шлиссельбурга, здесь он достигает 18 ф., в черте Петербурга не превышает 3 сажен, у устья не выше 3–5 футов. Наибольшая скорость течения Невы 5 1/ 4верст в час, у порогов 12 1/ 4версты. Эта громадная скорость влияет на то, что река Нева сама не замерзает, лед с Ладожского озера, входит в Неву, и Нева большей частью затирается озерным льдом. Среднее замерзание падает на 25 ноября, а среднее вскрытие на 21 апреля нового стиля. Средняя температура воды 5,9°, наивысшая бывала около 20°.

Около Пелльских порогов помещается Пелла. Некогда она принадлежала одному из интереснейших русских деятелей по колонизации русского востока — Ивану Ивановичу Неплюеву, основателю Оренбургского края. Огнем и кровью производил Неплюев присоединение земель киргиз и башкир к России, он поддерживал национальную вражду этих двух народностей, чтобы пользоваться этой враждой в своих целях. Знаменитая «кровавая» Нелюевская баня еще до сих пор помнится на берегах Яика: на льду его устраивалась баня с подвижным полом, в эту баню — баня почетное угощение на востоке — вводились приезжавшие к Неплюеву для переговоров знатные киргизы или башкиры, запирались в ней, пол проваливался вместе с гостями.

В имении Пелла — не надо забывать, что Пелла была столица Македонии после Филиппа, что в Пелле родился Александр Македонский и имение Неплюева получило название Пелла только после покупки его Екатериною II, последняя, очевидно, дала это название, вспомнив своего внука будущего императора Александра I, — так вот в этом имении Пелла было, если можно верить преданию, свидание Екатерины II с несчастным Иоанном Антоновичем, который был доставлен сюда из Шлиссельбурга. Екатерина II убедилась, что бывший российский самодержец, вследствие режима, совершенно сошел с ума.

Имение Пелла было куплено Екатериной II в 1784 году, когда Екатерина II была огорчена потерею одного из своих любовников Ланского, который состоял в этой обязанности с 1780 года по 19 июня 1784 года, когда он заболел в Царском Селе. Доктор Вейкорд был спешно вызван из Петербурга. Это был типичный немецкий ученый, прямолинейный, грубоватый, неспособный смягчить правду и щадить чувства людей. Сидя у постели больного, Екатерина II со страхом спросила у доктора: «что у него».

— Злокачественная лихорадка, — отвечал доктор, — он от нее умрет.

Вейкорд настаивал на том, чтобы императрицу удалили из комнаты больного. Он считал болезнь Ланского заразительною, насколько можно догадаться: это была тяжелая форма ангины. Но Екатерина не колебалась ни минуты между этими благоразумными советами и голосом сердца. Вскоре и у нее появились тревожные симптомы боли в горле. Но она не обратила на это никакого внимания, и через десять дней Ланской умер у нее на руках.

Умер любовник русской царицы, который за 4 года стоил 7 260 000 руб, все любовники Екатерины II стоили России 92 500 000 рублей. Смерть Ланского так поразила Екатерину II, что она забросила все дела, не думала ни о чем, ничего не делала. Она удалилась в Пеллу, взяв с собою сестру своего любовника, и к этой дикой лесистой местности вела уединенную жизнь. Затем архитектор Старов получил повеление построить здесь великолепный дворец. Постройка продолжалась десять лет — был выстроен ряд зданий, каждое в особом стиле, особенно хороша, по преданию, была помпейская зала в главном корпусе. Постройку закончили в 1794 году, — сколько было издержано денег, трудно сказать, но во всяком случае много, а в 1796 году на всероссийский престол вступил другой самодержец и повелел разобрать дворец в Пелле до основания, материал свезти в Петербург для Михайловского, ныне Инженерного замка, а в Пелле устроить артиллерийские казармы и конюшни. Чем вызвано такое дикое даже для сумасшедшего Павла I распоряжение, неизвестно, но разорили Пеллу так основательно, что в настоящее время даже от дивного парка, разбитого в английском вкусе, не осталось и следа. И этот случай является достаточной иллюстрацией к тому, как тратились народные деньги на Руси.