Руал Амундсен - Южный полюс

За вечер и ночь айсбергов стало больше. Учитывая такое соседство, хорошо, что было светло. Погода была такая, что лучше и желать нельзя: солнечно и ясно, слабый, но устойчивый попутный ветер.

В 8 часов вечера 2 января мы пересекли Южный полярный круг. Часа через два впередсмотрящий доложил из бочки, что видит льды впереди. Они ничем нам не грозили: льдины образовали длинные цепочки, разделенные широкими разводьями. Мы пошли прямо туда. Наши координаты были 176° восточной долготы и 66°30' южной широты. Лед сразу сгладил зыбь, палуба снова стала устойчивой опорой, и если два месяца подряд мы ходили по-матросски, то теперь снова можно было передвигаться нормально. Мы восприняли это как праздник.

На другое утро, часов около 9, нам впервые представился случай поохотиться. На льдине прямо по курсу был замечен крупный тюлень Уэдделла [ 37]. Он совершенно спокойно отнесся к нашему приближению и даже не пожелал сдвинуться с места, пока две-три пули не убедили его, что с нами шутки плохи. Тогда он попытался добраться до воды, но было поздно. Два члена нашей команды уже высадились на льдину и не дали уйти драгоценной добыче. Через четверть часа туша лежала на палубе, разделанная опытными руками. Так мы одним махом добыли не меньше 300 килограммов корма для собак, да и люди не были обижены. До вечера мы еще три раза удачно поохотились; таким образом, у нас оказалось больше тонны свежего мяса и сала.

Нужно ли говорить, что в тот день на судне был настоящий пир. Собаки, как говорится, дорвались, наелись до отвала. Мы спокойно могли им это позволить. Что до нас самих, то мы, естественно, соблюдали меру, но обед все уписывали за обе щеки. У нас и раньше было много любителей тюленьего бифштекса, теперь их сразу прибавилось. Кажется, еще бльшим успехом пользовался суп, тут как нельзя более кстати пришлись наши превосходные овощи.

В первые сутки окружающие нас льды были настолько неплотными, что мы по сути дела все время шли прежним курсом и ходом. В последующие два дня обстановка осложнилась, пошел лед поплотнее, кое-где мы вынуждены были менять курс. Однако серьезных препятствий не было, всегда находилось достаточно разводий. Шестого января положение изменилось, полосы льда стали уже, разводья – шире. В 6 часов вечера кругом, насколько хватал глаз, простиралась чистая вода. Мы находились на 70° южной широты и 180° восточной долготы.

Четыре дня, что мы шли через паковые льды, были приятной прогулкой. Подозреваю, что не один из членов экипажа вспоминал тихие воды между льдинами, когда волны свободного ото льда моря Росса снова дали «Фраму» повод продемонстрировать свою валкость.

Но и завершающая часть пути прошла вполне благополучно. Сравнительно плохо изученный район не таил в себе ничего страшного. Стояла на удивление хорошая погода, словно мы вышли на летнюю прогулку в Северное море. Айсбергов почти не было. За четыре дня, что мы шли через море Росса, нам встретилось всего несколько штук, да и то совсем небольшие.

Одиннадцатого января около полудня яркий отблеск на южной части неба возвестил, что мы уже недалеко от цели, к которой стремились пять месяцев. В половине третьего показался великий Ледяной барьер. Он медленно поднимался из моря и наконец, когда мы подошли близко, предстал перед нами во всем своем величии. Трудно передать на бумаге, какое впечатление производит эта могучая ледяная стена на человека, впервые оказавшегося с ней лицом к лицу. Это вообще невозможно описать; во всяком случае сразу понимаешь, почему этот 30-метровый барьер не один десяток лет считался неодолимой преградой для продвижения на юг.

Мы знали, что гипотеза о неприступности Ледяного барьера давно опровергнута. Существуют ворота, ведущие в простершееся за ним неведомое царство. Ворота эти – Китовая бухта, – судя по имеющимся на «Фраме» описаниям, находились милях в ста к востоку от нас. Мы изменили курс и сутки шли вдоль барьера прямо на восток, получив возможность вдоволь налюбоваться этим исполинским сооружением природы. Не без волнения ждали мы встречи с долгожданной гаванью. Какая там обстановка? Не окажется ли высадка слишком сложным делом?

Мы проходили мыс за мысом, но, сколько ни смотрели, видели только все ту же отвесную стену. Наконец под вечер 12 января стена расступилась. Так и должно быть, ведь мы находились на 164° западной долготы, как раз там, где обнаружили проход наши предшественники.

Перед нами открылась огромная излучина, настолько глубокая, что из бочки не было видно ее вершины. Но войти в бухту пока было совершенно невозможно. Она была забита здоровенными обломками недавно вскрывшегося морского льда. Мы проследовали немного дальше на восток, чтобы переждать. На следующее утро вернулись обратно, и через несколько часов льдины в бухте зашевелились. Одну за другой их выносило в море. Вскоре проход освободился.

Войдя в бухту, мы быстро убедились, что высадка вполне возможна. Оставалось только выбрать самое подходящее место.

Итак, 14 января, на день раньше намеченного срока, мы дошли до великого таинственного явления природы – Ледяного барьера. Была решена одна из труднейших задач нашей экспедиции – все собаки доставлены на место работы здоровыми и невредимыми. В Кристиании мы приняли на борт 97 собак. Теперь число их возросло до 116, и почти все они могли быть использованы для завершающего перехода на юг.

Следующей большой задачей было найти подходящее место на Ледяном барьере для нашей базы. Я собирался забросить все – продовольствие и снаряжение – как можно дальше на барьер и тем самым застраховаться от риска, что нас унесет в Тихий океан, если барьер вздумает обламываться. И решил, что 10 миль, или 18,5 километра, от края барьера нас устроят. Но уже первое знакомство с обстановкой показало, что, пожалуй, можно намного сократить долгие и утомительные перевозки. Вдоль внешнего края поверхность барьера ровная и плоская. Здесь же, в глубине бухты, все выглядело иначе. Еще с борта «Фрама» мы видели со всех сторон очень неровный рельеф. Во всех направлениях тянулись высокие гряды, разделенные долинками. Самая большая возвышенность находилась на юге и представляла собой купол, дальняя точка которого возвышалась примерно на 140 метров. Но похоже было, что за горизонтом эта гряда продолжает повышаться.

Итак, наше первоначальное предположение, что бухта образована самим материком, как будто подтвердилось. Пришвартоваться к прочной кромке льда, выдающейся от барьера в море километра на два, было делом недолгим. И можно было почти сразу приступать к первой вылазке. Ведь мы давно все приготовили. Бьоланд наладил всем лыжи. И каждый подогнал свою пару по себе. Лыжные ботинки мы примеряли не раз и не два, и с одной, и с двумя парами носков. И конечно, они оказались маловаты. По-моему, вообще невозможно заставить сапожника сшить просторную обувь. Ладно, вблизи корабля походим и с двумя парами носков. Для более далеких переходов у нас были, как я уже говорил, сапоги с брезентовыми голенищами.