Вячеслав Алексеев - Стрелочники истории — 2

К концу октября именно купеческая сеть стала приносить первые результаты. Сразу несколько источников донесли, что Ярослав — великий князь Киевский собирает дружину, намереваясь отомстить за то, что Афанасьев изгнал его сына из Торжка. Правда, известие о скором нашествии хана Батыя раскололо князей, например, рязанский князь Юрий Игоревич наотрез отказался присоединиться к походу Ярослава, поскольку знал, что первый удар придется по его княжеству и уже отправил послов в Торжок, дабы заключить договор о взаимопомощи. В ноябре рязанцы должны прибыть к Афанасьеву. Отказался и Смоленский князь, поскольку Святослав был из клана Мстиславичей, а его брат Владимир Мстиславич Торопецкий заключил с Афанасьевым договор о дружбе. Да и среди клана ярославичей не все гладко: на слуху был недавний разгром литовского войска. Никто не хотел подставлять своих людей под непонятное оружие, убивающее за десять верст. К примеру, Александр Ярославович, будущий Невский, вообще пропал.

— Куда пропал? — поинтересовался Арсений Николаевич.

— Увы, никто не знает. Его отец Ярослав Всеволодович, в прошлом году прихватил Киев, а Невского оставил в Новгороде. По нашей истории его в следующем году новгородцы прогонят и он сядет на княжение во Владимире. Однако, тут его, похоже, изгнали чуть раньше. Когда мы с новгородцами договор заключали, ни о каком князе там и речи не было. Кто-то говорит, что он в Суздале, другие утверждают, что Александр с дружиной отбыл в Полоцк сватать дочку Брячислава Васильковича. Но мое мнение, сидит где-то в лесах под Псковом и пережидает до нашествия монгол. Ведь он самый хитромудрый из ярославичей. Сообразил, поди, что отец подпишет его на войну с нами. Отказать отцу он не может, а воевать не хочется, вот и пережидает, дескать — был не в курсе, никто приказ не передал.

— Ладно, кто нам реально может противостоять? — спросил Афанасьев.

Анатолий Шумаков разложил свои листки.

— Братья Ярослава, например, Юрий Всеволодович — князь Владимирский. Толпа Константиновичей в ассортименте: Всеволод Ярославский, Василько Ростовский, Владимир Углицкий, Михаил Черниговский тоже в доле. Два Всеволодовича — Ярослав и Святослав, князь Переяславль-Залесский. К литвинам послы отправились, но результат пока не известен. Я полагаю, пойдут. Им же обидно, что этим летом мы их раздолбали.

— Кто у литовцев главный?

— Никого. Там несколько условных княжеств, которые объединятся после нашествия татар и вроде бы, по нашей истории, Михаил Черниговский их под свою руку возьмет. Во всяком случае в одной из летописей упоминался его титул — как Великий князь Литовский. А пока — никого нет.

— С кем же тогда Ярослав договариваться будет?

— Я так понял, со всеми, кто пожелает поучаствовать.

Афанасьев заглянул в разложенные листочки.

— Анатолий, как ты со всем этим разбираешься?

— Сам удивляюсь, Арсений Николаевич. Тут с этими князьями сам черт ногу сломит. Повадились одно и то же имя давать детям и внукам, как будто других имен нету. Под одним именем отчеством могут скрываться три разных человека и наоборот. Тот же князь киевский — Ярослав это родовое имя, его в святцах нет, потому крестили под именем Феодор, а в просторечье может именоваться Афанасий. Вот сижу и гадаю, про кого именно в том или ином донесении говорится.

— Понятно… — задумался Афанасьев. — Князья затевают против нас войну, а когда, где и какими силами — не известно…

— Так точно. Похоже, они еще и сами не определились.

— Анатолий, будет хуже, если они определятся, а мы и знать не будем. Ты в Киеве и Владимире своих людей пока не имеешь?

— Нет, что вы. За полтора месяца? Хорошо хоть купцы общую информацию принесли. А сейчас из-за осеней распутицы и ледостава всякое движение и вовсе остановится. Арсений Николаевич, может быть Вы поговорите с Шибалиным? Тут до Киева меньше тысячи верст, Владимир еще ближе, может смогут портал прокинуть и узнать что-нибудь?

— Порталом было бы хорошо, сам думал на эту тему. Однако, пока кто-то из Силура будет за Киевом наблюдать, для нас окно закроется. А когда и где нужная информация прозвучит — тоже неизвестно. Выходит, канал нужно круглосуточно держать, а мы будем отрезаны. Впрочем, поговорю. Авось, в их времени научились решать подобные казусы.

— Тогда у меня все. Разрешите быть свободным?

— Иди. И следующего зови.

Промзона вошла в нормальный ритм. После наладки оборудования стекольного завода брак уменьшился, выпуск продукции увеличился. И если листовое стекло не залеживалось — сказывался огромный спрос на строительстве рабочего поселка, то по посуде началось некоторое затоваривание. Впрочем, администрация завода была к этому готова и связывала с неразвитостью системы путей сообщения. На реках вот-вот образуется лед, дороги вообще не проезжие, потому поток купцов прекратился.

— Как бы не до весны, — посетовал Афанасьев главному инженеру. — Пока лед не вскроется. Если и будут зимой санные маршруты, то только с небольшими партиями товара. Может тормознуть производство посуды и освоить что-нибудь иное? Скажем, линзы для биноклей и подзорных труб?

Главный инженер обещал подумать, хотя и сообщил, что с оптикой будут сложности — мелкие пузырьки пока победить не удается. Дескать, для посуды и бутылок они не критичны, а в линзах брак будет достигать больших величин. Вот если бы было чем те же бутылки наполнять… Скажем, спиртзаводик и цех с разливкой вино-водочных изделий, тогда не пришлось бы конвейер останавливать.

На спиртзавод Афанасьев не согласился. Зачем народ спаивать? А на счет строительства солодовни и пивзавода — дело хорошее. Опять же — молочные фермы планируются.

Лесопилка, наоборот, продолжала расширяться. Все потому, что главный заказчик — строители, а им было нужно все, от бруса до реек. Мебельная фабрика не отставала. Как только возник затык со сбытом мебели, все из-за той же проблемы вывоза, Хайнц Хаген и Ганс Реслер тут же переориентировались на выпуск дверей, оконных рам, ставней, фигурных винтовых лестниц, и прочих внешних и внутренних украшений для строящихся домов.

При промзоне развернулись часовая мастерская, выпускавшая пока простенькие настенные часы с кукушкой, но рассчитывающие в перспективе освоить сначала карманные, а затем и наручные часы. Швейная фабрика выдавала на гора белье, куртки, телогрейки, рабочие комбинезоны и рубахи — полный комплект для рабочих промзоны. Солдатская форма пока не требовалась, в силуре этим добром все склады были забиты под завязку, а гражданская одежда, поставленная на поток из однотонной ткани и одного покроя, как выяснилось, особым спросом не пользовалась. Местные, из тех что победнее, предпочитали шить одежду самостоятельно. Зачем платить, когда жена есть? А те, что побогаче — предпочитали разноцветную одежду, сшитую по индивидуальным меркам. Впрочем, при швейной фабрике работали ателье женской и мужской одежды и они без заказов не простаивали.