Сергей Герман - Гребаный саксаул (СИ)

Но, несмотря на трудовой героизм, русский солдат всегда остаётся верен самому себе. Продавали всё, что можно украсть. Командиры взводов и техники сбывали на сторону бензин и запчасти. Старшина продавал наше обмундирование и палатки. Солдаты – собранный урожай.

Иногда украдкой возили местным пейзанам сено и солому.

Толика в роте уже не было. Его запои вывели из себя даже майора Калиту и тот отправил его домой.

По вечерам после работы наши повадились ездить в соседнее село на танцы. Так тогда называлась дискотека.

Мы стали каждый день бриться, подшивать на гимнастерках свежие подворотнички и чистить до блеска сапоги.

Местное население благосклонно смотрело на краткосрочные романы местных барышень.

К клубу мы подъезжали часов в десять вечера. Деревня казалась вымершей. Из темноты глухо лаяли собаки. У заборов, спрятав голову под крыло, спали гуси. По пыльной дороге разгуливали длинноногие полудикие свиньи.

В центре танцевального зала было пусто. Женская часть жалась у стен. Мужская- звенела стаканами за кадкой с фикусом.

На возвышении располагались четверо музыкантов.

Солдаты цыкали слюной, жались к стенам, сумрачно разглядывая свои хромовые, с голенищами в гармошку сапоги.

С улицы входили местные красотки – они давно уже дожидались на крыльце. Преувеличенно громко хохоча они выстроились у дверей. Парни в зелёных бушлатах с тряпичными погонами – от иных уже веяло выпитым портвейном– неловко, как по нужде, приближались к выбранному объекту вожделения. Начинались танцы.

Гитарист периодически отлучался за фикус. Выходил, вытирая губы рукавом светлой рубашки. Подойдя к микрофону объявлял:

- По заказу дам...- Выждал многозначительную паузу. - Исполняется лирическая песня "Солдатское письмо". Дамы приглашают кавалеров.

Гремели тарелки.

Ты получишь письмо,

Как обычно, без марки солдатское

И прочтёшь торопливо,

А, может, не станешь читать.

Обращаюсь к тебе не за помощью

И не за ласкою

Раздавался визг. Дамы разбирали кавалеров. Музыканты что-то кричали. Потом начинались танцы. Оставшиеся без дам кавалеры в центре зала просто размахивали руками и топтались на месте. Некоторые медленно извивались, выбрасывал вперед свои руки.

После танцев и светских разговоров, сводившихся к диалогам:

- Пойдём на сеновал!

- Ты что, дурак? Я не такая!

Следовали посиделки на скамейках, сводившихся к тому, что мы хотели залезть девушкам в трусы, а они шипели, отбивались и хохотали. Потом на крыльцо или перед воротами дома выходил какой-нибудь хмурый мужик непременно в трусах и сапогах и орал на всю деревню:

- Танька...Катька...шалавы! А ну-ка домой! Спать пора!

Уже за полночь, мы, переполненные эмоциями возвращались в расположение взвода.

Идиллия продолжалась недолго, ровно до тех пор, пока у местных не стали пропадать гуси.

Однажды вечером, пока мы щупали разгорячённых местных красавиц, перед нашей машиной выросли местные парни. Они долго стояли рядом с машиной, вырабатывая план действий. Потом ушли. Скорее всего для того, чтобы принять дозу алкоголя. Мы возвращались с удачной охоты, лёжа на матрасах в кузове грузовика. В углу кузова валялись два гуся со свёрнутыми шеями.

Разговор был только про женщин. Кто кому и сколько раз вдул. Чемпионом в этом деле оказался Быхадыров. Оказалось, что за три часа он успел восемь раз стать мужчиной. Это был рекорд, если даже не учитывать время на уговоры, употребление алкоголя и снятие предметов одежды.

Нас одолевали сомнения и комплекс неполноценности. Больше всех страдал Шурка. Он спросил:

- Бабай, ты же страшный как моя жизнь. Чем ты её взял?

Быхадыров задумался:

- У меня интеллект есть, Шурик. Культур- мультур. Меня сержант научил, как английский король бля, вызвал к себе писателя и говорит ему, ты бля, давай, напиши мне короткий рассказ, про королеву, бля, трах и тайну. Кто короче всех напишет, тот, бля, и победил. Победил тот, кто написал:

Приходит к королю королева и говорит: «Бля! Я снова залетела и опять не знаю, бля, от кого».

Все заржали, только Гельман всё думал. Потом едко спросил:

- Бабай, а ты не путаешь количество половых актов, с количеством фрикций?

Внезапно дорогу нашей машине перегородили деревенские мотоциклисты. Машина встала. Разломав чей-то забор, местные жители кинулись на нас в рукопашную.

Как и должно было произойти, победила могучая советская армия. Аборигены бежали, на ходу заводя свои драндулеты.

* * *

По ночам я не спал. Считается, что если я не выезжаю на выезды, то должен нести службу. Типа охранять сон товарищей. Я смотрел в окно.

В курилке сидела Венера. В руках фарфоровая тарелка. А в ней – целая горка спелых, тёмно-бордовых вишен из компота.

Она улыбалась. Задумчиво брала ягоду пальцами и осторожно подносила к своим губам. Склоняла голову набок.

Её движения были медленными, очень медленными и интимными.

Чудовищная грешность была в этом его действе. Чудовищная.

Огромная эротичность. Как обещание запретной грешной любви.

Я знал, эти вишни не для меня. Не на моих губах они распустятся красной кровью. И сладкий яд зелёных глаз не для меня…

Я шагнул к ней.

Поразительно устроен человек! Ведь знаю же, что не выйдет из этого ничего хорошего, но делаю. Зачем?

У неё были острые, какие то детские лопатки. Она тихо стонала и вздрагивала, словно золотая бабочка, крылья которой были были зажаты в моём кулаке.

* * *

Среди ночи меня разбудил Дениска.

- Пей!– сказал он мне и протянул темную тяжёлую бутылку.

Я приложился. Сделал несколько больших глотков. Тёмно-красные капли вина залили гимнастёрку

- Мерси, - сказал я. - Собака оживая, встаёт из под трамвая...

Дениска аккуратно заткнул бутылку пробкой. Положил её в карман галифе.

- Пошли, - снова сказал Дениска.

Шурка, видимо совершенно обессилев, лежал посреди степи, положил голову на большой рогожный мешок.

Я тронул его за плечо.

- Шурик, ты упал? Тебя сразила вражеская пуля?

Шурка приподнял голову, его лицо выражало чрезвычайную сосредоточенность.

- Нет, бля. Я слишком резко лёг!

Через минуту Гельман снова спал.

- Пьяный, что ли? — спросил я.

- Как свинья, - Дениска икнул, - и даже хуже!

- Это ты его напоил, рядовой?

- Ничего подобного. Он пил сам!

- А бормотуха отткуда?- Спросил я.

- Оттуда!- Ответил Дениска и снова икнул.- Шурка нашёл. Ты же знаешь у него нюх на спиртное и звездюли. Наверное «партизаны» сперли.

Дениска задумался. - Надо перепрятать.

* * *

Утром Шурка и Дениска в рейс не выехали.

Мы пошли на ток ловить голубей. Голуби предназначались в качестве закуски.

Я стоял у окна, раскинув руки как пугало, отрезая птице путь к отступлению.