Почему я ненавижу фанфики (СИ)

— Офигенно… — шепнул я, когда на пресловутом татами появились другие соревнующиеся. — Ты действительно очень любил карате.

— Офигенно приготовлено, — отмахнул Данька последним кусочком картохи. — Будь моей женой?

— Я серьезно! Это очень красиво. То, что ты там творил.

— Я тоже серьезно — твой картофан божественен.

— Да ты просто жрешь всякое говно, поэтому тебе вкусно.

Короче говоря, наш вечер только начинался.

Через полтора часа я был упавшей с небосвода звездочкой. Лежал на диване, сложив на Даньку ноги и краем глаза смотрел какой-то ужастик, который он включил для фона. Звук ужастика был убавлен на нуль, вместо него грохотал System of a Down, поэтому скримеры меня развлекали.

Краем мозга я думал о том, что начинаю влюбляться в эту комнату. Она была такой простой и уютной. Рабочий стол, длинный шкаф из какого-то мегакрутого дерева, диван, тумба. Приятные прохладные оттенки. Всякие прикольные штуковины на полке над монитором, сувениры. На стопке игровых дисков — фигурка грудастой анимешной бабищи.

Данька был ясенем. Уже полуголый, слегка покачивался в такт песне, аки дерево на ветру и ненавязчиво гладил мою лодыжку. Он заставил нацепить его одежду, бриджи и футболку, и вся эта композиция «я и мой очень близкий типа лучший друг» была по-домашнему уютненькой.

— Жарко, — пожаловался я.

— Так разденься.

Я был звездочкой, то бишь безмозглым куском космической породы, поэтому повёлся. Снял футболку, сел и уставился на Новикова, подложив руку под голову.

— Ты достаточно пьян, чтобы поговорить о гей-порно? — взлохматив мои волосы, он тоже прижался щекой к спинке дивана и слегка сменил положение.

— М-м-м… допустим.

— Думал о сексе, м?

— Я же говорил…

— Между нами. О сексе между нами.

На этот раз я затупил куда сильнее. Я прямо-таки завис.

— А я думал. Я думал и…

— И?

— Можно… — Данька напряженно сглотнул. — Можно я кое-что попробую? Хочу убедиться. Только ты не дашь мне в рожу и не разозлишься. Просто небольшой тест, ага?

— Давай, — беспечно ляпнул я.

Новиков поддел ладонью мою ногу, крепко сжал и подтянул к себе. От таких резких манипуляций я неуклюже завалился на спину.

Закончилось тем, что Даня прижал меня своим телом к дивану и, низко склонившись, вжался бедрами.

Во-первых, я охренел.

Во-вторых, я почувствовал его между своих ног — остро и ярко.

В-третьих, этот полудурок сымитировал короткий толчок и перед глазами взвились сестры-звездочки.

В-четвертых, у меня была секунда чтобы скользнуть взглядом по его лицу и заметить всё: легкий страх, отчаяние, возбуждение, лихорадочный румянец.

А потом всё прекратилось, потому что Данька вскочил на ноги и начал мотать эллипсы по комнате.

— Блядь, — сквозь шум в ушах донеслось до меня. — Блядь-блядь-блядь.

— Блядь, — согласился я, гася легкую дрожь в теле.

— Я… ты только не оскорбись, хорошо? Я не к тому, что хочу тебя загнуть, хотя может и к тому, но я никогда не стал бы, если бы ты сказал «нет», а вообще лучше ничего не-говори-и-не-отвечай-я…

— Не тараторь, сука! — заорал я, забившись в угол между диваном и стеной.

В данный конкретный момент я пытался осознать своим слабеньким пьяным мозгом, как может быть так, что я испытал не иллюзорный кайф от подобного контакта. Противоречия снова драли пополам.

Они же терзали и Даньку.

— У меня встал, — трагично простонал Новиков, ещё глубже забив меня в угол этой незначительной деталью.

— Ты хочешь меня, — я попробовал мыслить здраво и успокоиться, но всё равно начал заикаться. — Прикинем на с-секунду, что я тоже тебя… хо. Хочу. Что нам это дает?

— Возможность, — Даня переключился с паники на веселье — защита психики, ничего нового. — Это как плюс и минус. Простая физика. Элементарнейшая.

— Почему я сразу снизу-то? — теперь настала моя очередь разводить трагедию.

— Дело не в том, кто где. Без разницы.

Я поднял глаза и покосился на Даньку из своего угла. Тот начал потихоньку красться ко мне, будто фотограф — к копошащемуся на полянке зверьку.

— Да неужели?

— Я просто хотел убедиться, что не сошел с ума.

— Я не сошел с ума, так на-а-а-адо, — пропел я, адски фальшивя.

— Так. Давай теперь будем последовательными.

И он подошел впритык к дивану, чем вызвал целую бурю эмоций.

— Прикоснись ко мне.

Сел рядом.

— А-а-э-э-э? — моему возмущению не было предела.

— Я ничего не сделаю, — шепнул Данька. — Ничего странного. Не бойся.

Я положил руку на его плечо и осторожно погладил. Кожа горела под ладонью. Данька слегка наклонил голову, подставляясь, и я провел кривую линию по ключице и шее. Слепое доверие страшно завело. Как и то, что он прикрыл глаза и чуть нахмурился.

И, боже, я почти протрезвел от желания.

В следующий момент я очухался уже возле его лица, завороженный эмоцией, как тот несчастный зверек — фотообъективом. Данька почувствовал. Открыл глаза, тихо выдохнул…

— Блэкджек, скажи, что ты чувствуешь то же самое…

— М.

Сказать я не мог, потому что с упоением целовал местечко под ухом, плавно переходящее в линию челюсти. Постепенно развезло настолько, что я позабыл о всякой осторожности — обнял, прижался к груди, вздрогнув от приятно-острого контакта кожи с кожей. Кровь шумела в голове. Очень шумела, прям как соседи по выходным.

— Нежности, — шепнул Даня, осторожно прижимая меня к себе. — Почему ты такой нежный и при этом такой едкий?

— Пошел на хуй, — ласково прикусывая мочку его уха, пробормотал я. Сердце моё танцевало чечетку, член был заинтригован происходящим.

Когда мы осознали, что оба неслабо завелись, случился катарсис. Отсоединились быстро и так же быстро устроили друг другу вторую паническую атаку.

— Знаешь, в фанфиках на этом не останавливаются, — глотнув коньяка прямо из горла, заметил я. — Им не страшно. Никому. А мне — да. Очень страшно, Данька…

— Мне тоже. Только не реви, а то вон, глаза уже увлажнились.

— Если я сейчас разревусь, то обмою свой стояк слезами. Но не обольщайся, это конина не в то горло пошла, — я отсалютовал ему бутылкой в стиле капитана Джека Воробья. — Ты вообще в курсе, что у меня есть член?

— Ты серьезно? Член? Как так?

— Сам в шоке.

И мы заржали, не в силах выдержать всё это дерьмо, которое свалилось на нас чудесным субботним вечером.

— Оставайся ночевать.

— Эй, я не настолько пьян.

— Настолько. Ничего такого, зайчик, приставать не буду, только и ты не приставай, договорились?

— Я ничего не могу обещать, я ни в чем не уверен, я вообще всё.

Данька снова оказался рядом, навис сверху и, отобрав бутылку, поставил её на спинку дивана. А потом, схватив за затылок, поцеловал настоящим, глубоким, сексуальным поцелуем-удавкой, от которого ни черта не дышится. Подцепил языком язык. Игрался, паскуда, как ему вздумается. И меня расплавило.