Почему я ненавижу фанфики (СИ)

========== 4 - Провокации, спор и жадные раки ==========

— Ты мне скажи, неужели я похож на жертву?! — в пятницу с утреца я прицепился к Вове Соколову, одному из немногих, кто хорошо меня знал, не вёлся на бредни и главное — не считал нужным подъёбывать.

Многие студенты и сами додумались, что слух фейковый, но вот пошутковать не забыл никто. И шутковали они при любой удобной возможности, что начало выбешивать самым натуральным образом.

— Ну-у-у, — протянул Вова, почёсывая коротко стриженную репу. — Весь шум из-за твоей реакции. Много паники на ровном месте.

— Ладно бы шум. Что за мода пошла?

— Ты живёшь в век провокаций, — со вздохом сказал Вова. — Темы толерантности сейчас стоят ребром. Представь мир наоборот…

— Все кругом геи и притесняемые нормальные? — я аж содрогнулся, почему-то вообразив разноцветные домики, поняшек повсюду и стриптизеров в метро. Очереди в магазинах — повод присунуть стоящему впереди…

— Ну. Я к тому, что так, что эдак — нет баланса. Нет абсолютно довольных. А как только кто-то говорит «нет» убеждённому большинству, он становится мишенью.

— Так я же не гей!

— Но мишенью стал. Смирись и успокойся — скоро новый клоун появится…

— О чем разговоры разговариваем? — Данька повис на моем плече, возникнув из пустоты, словно поганка после дождя. Стоит заметить, это была охренительная поганка.

Выглядел говнюк прекрасно: выспавшийся, лохматый, чем-то донельзя довольный. Белое ему было настолько к лицу, что одна улыбка с легкостью затмевала фары-противотуманки.

Контраст с кожей, думалось мне. В нём секрет. Вот передалась же кому-то смуглота и припухлая нижняя губа от отца-метиса, а кому-то — грёбанное пятно.

Добрый день, меня зовут Тесаков Константин Андреевич и я удачлив только на правую сторону.

— О провокациях, — ответил Соколов. — Вот ты, например, ходячая провокация…

— Я стараюсь, — мурлыкнул Данька.

— Тесак — тоже, сам того не желая, ходячая провокация. Вон они — туда же…

Он кивнул на ребят, полчаса пытающихся собрать рабочую схему без использования проводов.

— И над всеми издеваются. Перестань реагировать, бурление уляжется. Отвечаю.

— А ты бы не среагировал, если бы в такую ситуацию вляпался? — я одернул футболку и выскользнул из-под руки Даньки, которая внаглую перебиралась с одного плеча на другое. Удивительно, но народ вокруг уже перестал обращать внимание на наши ужимки. Только тандем в составе трёх девчонок стрелял воспалёнными глазками — теперь я знал, что такое быть яойщицей и вычислял их мгновенно.

— Трудно сказать. Я не ты, не публичная личность, фан-клуба у меня тоже нет.

— Кто тут публичная личность?!

— У-у-у-у, — Вова покачал головой. — Как всё запущено. И вообще, начни с кем-нибудь встречаться.

— Не могу я просто ради прикрытия кому-то затирать про любовь. Да и не хочется пока, — я старался делать каменное лицо, но сердце всё равно заныло от воспоминаний с участием Голопокиной. С ней было здорово, особенно в те моменты, когда трезво. Спокойно-душевно-весело. Может извиниться, да и дело с концом?

— Ты своей так сильно насолил, что всё-всё, одноместные кровати и кактус посередине?

— Насолил. Ещё поперчил сверху, — кивнул я. И всё равно голос дрогнул.

— Ну, так помирись.

— Там нет понимания. Если предложу мир, мне придется прогнуться. А я не собираюсь прогибаться.

Данька слушал-молчал, переводя серьезный взгляд, и тут не выдержал:

— Да просто опытный прогибатель не попадался.

Вова рассмеялся, отмахнувшись от нас, как от назойливых мух — мол, всё с вами понятненько, голубки, пиздуйте миловаться в свою балконную ложу у окна и не мешайте мне ничего не делать.

Я медитировал над телефоном добрую половину обеда.

«Приходи один» — гласило последнее сообщение от незнакомца, подписавшегося Сапёром.

В моей многострадальной голове это неприятно-пугающее «один» расходилось эхом и кругами на воде. И хотелось, и кололось по-страшному. С одной стороны, я был близок к тому, чтобы начать лезть на стены и бегать по потолку. История меня дико раздражала. С другой стороны был Данька…

С которым, в общем-то, иной раз я забывал даже собственное имя, куда там какие-то мелкие проблемы, вроде этой.

Но чувствовать себя изгоем не хотелось. Хотелось выпить, выспаться и сдать экзамены.

Спрятав телефон в карман, я уронил голову на стол, прямиком в хлебные крошки. Ниточка умной мысли безнадёжно ускользала.

Потянуло проверить обновления фанфиков, и я едва не застонал в голос, чувствуя себя наркоманом под действием мета и не осознающего собственные действия. Я был слишком любопытен, вот в чем беда.

Именно поэтому я прочитал то самое письмо, именно поэтому я влез в болото фанфикшена, именно поэтому меня туда затянуло.

И поэтому — я уже знал, что поведусь на предложение неведомого Серого Кардинала.

Благо, Сапёр не собирался заманивать меня в тёмные переулки. Местом встречи он назначил тайничок на седьмом этаже, в восточном крыле университета. Общеизвестный тихий уголок, куда может нагрянуть кто угодно и когда угодно.

Сапёр стоял, как и оговаривалось, возле закрытой аудитории семьсот пятнадцать. Это оказался фриковатый худощавый пацантрэ с пронзительно-чёрным ёжиком волос и очень колючим взглядом. В ухе мерцала целая куча железа, плюс ко всему — пирсинг в брови и в губе. Одет в самую нейтральную серую футболку и тёмные джинсы.

Вместо приветствия он прижал палец к губам и жестом пригласил меня в ремонтируемую аудиторию.

— И кто ты такой?

— Достаю ответы на тесты, владею банком дипломных работ и за определенную плату распространяю слухи, — тихо объяснился мутный чел. — Я слышал, что тебя прополоскала щель с архитектурного.

— Немногие знают, кто виноват, — сложив руки на груди, я прижался плечом к стене. — Можно что-то сделать с этим дерьмом?

— Есть парочка вариантов. Могу убедить народ в том, что тебе качественно отомстили. Времени займет… с недельку. Ситуация простая.

— Но жизнь попортила, — я поморщился. — Оплата деньгами?

— Чаще всего да, но в твоем случае мне интересно другое. Ты же у нас известная личность, да?

— Это бред, но почему-то так считают. Хотя я не имею никакого отношения к профкому и активистам.

— Давай услуга за услугу. Это не повлияет на твой статус и не подпортит отношений. Нужно будет просто поговорить кое с кем. Идет?

Я задумался, разглядывая трещины и ржавые разводы на потолке. А что мне остается?

— Договорились. Где кровью расписаться?

Парень хохотнул и посмотрел неприятно — словно взглядом облапал.

— Я сам тебе напишу. Меня зовут Никита.

И беззвучно юркнул за дверь.

Даня злился.

Если совсем по-чесноку и по-луку, я сам его спровоцировал. Врать никогда не умел, поэтому на вопрос «где был, шлюханутый ты мой?», промямлил что-то настолько невразумительное, что даже собственный мозг поинтересовался у меня же — чего?