Борис Мир - Данэя (СИ)

Надолго выходить из зала не полагается, но многие всё же стараются сделать это хоть ненадолго, чтобы в вестибюле поговорить о работе: в зале подобные разговоры не считаются уместными. Как всегда, сразу начинают говорить о ней, обсуждать свои проблемы и спорить. Тут же появляются и другие, чтобы начать то же самое. Таковы уж они, современные люди.

Дан первым сегодня сделал это, и следом один за другим в вестибюле появились Арг и остальные из их группы. Дан стал рассказывать о полученном у Лала материале, о найденном им совпадении.

– Нужна вся выборка характерных чисел по элементарным числам. Иначе придется ждать три дня. Целых три дня!

– Друзья, что есть у вас из нужного учителю? – спрашивает Арг.

– На три частицы у меня, – говорит Лия. Но это – всё: подобный материал никому из них у себя в архиве держать было незачем.

– Попытаемся найти ещё у кого-нибудь, – предложил Арг, самый практичный из всей группы.

– Как? Придется ведь говорить о работе в зале. Как-то не совсем... – попытался возразить ему один из них.

Но остальные – не колебались: Дан заразил их своим нетерпением. Ждать до понедельника?! Ладно: надо в зале как можно тактичней провести разведку, а при обнаружения нужного потихоньку увести владельца его в вестибюль. Как будто это делается в первый раз! И они поспешно вернулись в зал: до новой смены блюд ходить от стола к столу, от группы к группе, чтобы перекинуться со знакомыми парой слов.

Шли по цепочке: сначала к своим знакомым, с ними – к их знакомым. Но вся трудность была в том, что физическом центре Звездограда никто не занимался непосредственно элементарными частицами: они стояли несколько в стороне от основных тем, над которыми здесь работали.

... Дан сидел в своем кресле с высокой спинкой, смотрел на танцующих. Никто не догадывался, что нетерпение гложет его.

Шут вел хоровод: два огромных кольца, мужчины и женщины, двигались, извиваясь в танце. Тем, кто не танцевал, трудно оторвать от них взгляд.

Особенно прекрасны были молодые, сверкающие наготой своего совершенного тела: если ты прекрасен – одежда не нужна. Совсем. Или пусть будет прозрачной. Стыдно обнажать лишь то, что уже перестало быть прекрасным.

Танец – то быстрый, исступленный; то медленный, наполненный скрытой страстью. Те, кто нравятся друг другу, стараются очутиться поближе. И если твоя протянутая рука встречает ответное прикосновение, а пальцы крепко сплетаются с твоими – значит, сегодня ночью вы будете вместе.

Гай, аспирант Лии, танцует с девушкой в прозрачном кимоно. Оно очень подходило ей: она чисто японского типа, из числа тех немногих, “родители” которых подбирались по расовым признакам. Прекрасно её тело, прекрасно лицо. И глаза с нежностью смотрят на Гая, подобного бронзовой античной статуе, в набедренной повязке из шкуры леопарда, с золотыми лентами на торсе и голове.

Они уже знают, что он – Гай, а она – Юки, в соответствии с её японской внешностью. Он аспирант-физик. А она?

– Я тоже уже аспирантка. Занимаюсь общими проблемами систем. Вернее, только начинаю.

– С чего?

– Переписываю в свой архив различные системы. Пытаюсь их сравнивать.

– А элементарные частицы? С ними ты имела дело?

– Да. Не так давно.

– Правда?! Тогда прошу тебя, очень: давай выйдем!

– Что с тобой, милый? Ты хочешь говорить о работе? Мне сейчас не до нее: страсть к тебе туманит голову – я хочу танцевать с тобой!

– Очень, очень надо, Юки. Прошу тебя, сестра! – взмолился он. Его руководитель, Лия, и Арг обратились к нему за помощью после того, как поиски среди их сверстников кончились ничем. Они попросили его разузнать что-нибудь у молодых: докторантов, аспирантов, студентов; польщенный их доверием, Гай пообещал сделать всё возможное. И даже увлеченный танцем с девушкой, с которой уже успел сплести пальцы, не забыл об этом.

Он взволнованно рассказал ей о ряде разностей простых чисел, о поразительном результате его сравнения с единственным имевшимся набором характерных чисел элементарной частицы.

– Если бы можно было найти больше материала, чтобы не ждать до понедельника! Пока нашли только ещё три частицы в архиве моего руководителя. И всё.

– Тогда у меня именно то, что вам надо: я пробовала обрабатывать полную их систему.

– Да?! – на такую удачу, да ещё так сразу, Гай никак не рассчитывал.

... – Учительница, это Юки: у нее в архиве есть полная выборка элементарных частиц! – возбужденно сообщил он Лие.

– Учитель! Есть полная выборка! – в свою очередь поспешила та к Дану.

Для них остаток пира превратился в сплошное томительное ожидание его конца. Они бы ушли немедленно, если бы это не было равно оскорблению хозяев пира. Но они уже не притронулись к десерту, не принимали участия в пении и танцах; даже оба молодых аспиранта, присоединившихся к группе. Чаще других выходили из зала и совещались, распределяя между собой работу.

А пир всё продолжался, и веселье не утихало. И когда, наконец, он кончился, они сразу отправились по домам. В кабинах. Они одни.

Остальные, как всегда, двинулись домой пешком. Шли не спеша, с пением и смехом. И многие разошлись парами, чтобы достойно завершить пир.

3

Лал так и не дождался в четверг радиовызова Дана: если утром Дан боялся помешать его свиданию, а потом заснул, то вечером поиски информации и открывшаяся возможность продолжения работы захватили его настолько, что он забыл о Лале.

А Лал ждал. В вопросах Дана угадал вчера главное для себя: способность того с интересом и вниманием относиться к вещам, довольно далеким от его работ. К этому добавлялось умение слушать и понимать другого. С ним можно будет выговориться до конца. Даже если Дан будет не согласен с ним, то даже своим вниманием окажет ему огромную услугу. Пока все робкие попытки высказаться встречали полное непонимание и равнодушие, а то и вызывали глухое раздражение. А бродившие в нем мысли и сомнения жгли; ему хотелось освободиться от их гнета, вызывавшего мучительное ощущение одиночества.

В тот вечер ему очень не хотелось расставаться с Даном, не хотелось спешить к женщине, ждавшей его. И когда она, насытившись им, нагая и красивая, лежала рядом, уснув у него на плече, он совсем о ней не думал – был полон впечатлениями встречи с Даном, ощущал его дружеское прикосновение, видел ласковый, вдумчивый взгляд.

Утром он рано ушел от нее, чтобы в случае вызова никто не помешал их разговору. Он чувствовал по вчерашнему оживлению Дана, что тот материал очень заинтересовал его. На таких ученых, как Дан, очень похоже заняться тем, что заинтересовало, немедленно, не откладывая. И ночь таких никогда не останавливала. Если Дан что-либо обнаружит, то непременно вызовет его, чтобы сообщить. Но Дан его не вызвал, а сам он постеснялся это сделать.