Борис Мир - Данэя (СИ)

Буря рукоплесканий, и бешено скачущие на табло-экране цифры: миллиарды – за, десятки против – но среди них и его, Дана, голос. Дождавшись, когда цифры замерли, он поднялся:

– Благодарю за честь. Но я – не хочу! Я живой ещё – я ещё не всё сделал: рано меня селить в Мемориал. И – хватит! – Он сразу ушел – опечаленный.

Люди ещё не поняли, что не всё можно! А Арг? Забыл он, что ли, их давнишний разговор?

... – А ведь ты прав, учитель! Я это – не сразу понял: мне только нравились твои ребята, но остальное – казалось лишь данью твоей любви к безвременно погибшему Лалу.

– И какие же выводы сделал ты для себя, дорогой мой ученик?

– Что – если бы ты обладал большими правами по сравнению с другими, уступающими тебе в понимании действительности, события совершались бы быстрей, – а значит, предоставление тебе этих прав практически целесообразно.

– То есть: мне не требовалось бы прежде убедить всех – или хотя бы, решающее большинство?

– Конечно: решающее значение имел бы твой голос!

– Вопреки воле всех остальных?

– До какого-то момента – пока не убедятся, что ты прав.

– Мудрец, управляющий человечеством?

– Хотя бы и так!

– Ты вычитал эту мысль у Платона[1]?

– Это какой-то древний философ? Когда мне было?

– Я так и думал.

Пришлось с ним вновь фундаментально побеседовать. Казалось, он понял.

... Может быть, тогда и понял. А потом забыл: главным для него были практические задачи, которыми он занимался. Да, практик он замечательный, изумительный организатор – но дальше своих задач почти не видит. Не зная как следует историю, не интересуясь философией, не видит и возможных последствий грандиозных практических действий, которые он в силах совершить. Кругозор Арга узок, – но при его способностях он может натворить такого...!

Глаз и глаз нужен за ним! Чтобы он – или если не он, другой, подобный ему – как-нибудь не положил под ноги своим великим задачам всё что угодно: равенство, человечность, демократию, – он сделает это почти незаметно для самого себя, совсем не думая о вреде своих деяний. Бессознательно: он не Йорг, бывший идейным апостолом того, против чего восстали разум и совесть Лала; но и их сторонником Арг стал главным образом из-за любви к нему, Дану, и обоим его детям.

А это – недопустимо. Потому что то, что проявляется в Арге, ещё, к сожалению, живо в очень многих – приглушенное, но не умершее. И если это будет оставаться, то сохранится опасность возрождения социального неравенства ещё в какой-то неожиданной форме.

Нет! Этого больше не должно быть. Люди с младенчества должны впитывать в себя понятия человечности и социальной справедливости, которые всегда должны быть неотъемлемыми свойствами их. А как же иначе: ведь в этом только и проявляет человечество свое единство.

И несчастье, случившееся с любым, должно брать на себя оно всё. Разве виноваты те, кто при рождении не получил достаточно высокие способности? Нет! Это становится так же понятным и естественным, как когда-то помощь тем, кто пострадал от пожара, неурожая или других стихийных бедствий – долг делиться с теми, кто лишен того, что ты имеешь.

Социальный процесс должен иметь свою СНН, которая поможет вовремя заметить опасные симптомы заболевания общества. Конечно, это не сможет делать никакая киберсистема – этим должны заниматься люди, вооруженные знанием истории и философии – и не только: ещё – подлинной, глубокой человечностью. Необходимо создать эту СНН, а пока – он не имеет право покинуть Землю.

Там, на Земле-2 (на Данэе, вспомнил он и усмехнулся: а ведь тебе, нечего скрывать, всё-таки не неприятно, что её назвали именем твоим и Мамы; лучше бы, однако, если бы сделали это уже после вашей смерти) его присутствие не обязательно. Колония землян пока немногочисленна и состоит в основном из молодых – воспитанных на новых принципах. Основу человечества ещё достаточно долго будут составлять живущие на Земле: именно здесь необходимо искоренить возможность возврата социального неравенства.

Это вопрос, который никогда не станет праздным, ибо оно имеет естественный источник – невозможность абсолютного равенства вообще: равенства способностей. Все люди – различны: и это прекрасно, так как дает возможность каждому трудиться плодотворно в своей области. И уровень способностей – вещь не вполне определенная; иногда менее способный – по своему складу или каким-то мелким особенностям более подходит для решения очередной задачи: он делает открытие.

И всё же уровень способностей успел стать основным источником авторитета для других. Это явление должно иметь свои пределы: не переходить грани дозволенного, превращаясь в деспотию авторитетов, которая может оказаться не менее губительной, чем любая другая. Демократия не должна быть формальной – она не только право, но и обязанность каждого: каждый сознательно и компетентно обязан решать вопросы, касающиеся всех, полностью неся всю ответственность. И...

От раздумий оторвал крик:

– Эй, дедушка! Держи!

Дан обернулся. Прямо к нему по просохшей под весенним солнцем площадке бежал малыш лет четырех, крепкий бутуз, и гнал ногой большой яркий мяч.

– Лови, дедушка! – он ударил по мячу. Дан перехватил и отправил его обратно малышу, а тот поймал его и снова отправил Дану.

Старейший ученый Земли и малыш носились по площадке, ловили и били по мячу. И оба заразительно смеялись.

Дети! Дети были теперь повсюду, со всеми. Казалось, теплая радостная весна снова пришла вместе с ними на Землю – этими маленькими существами, требующими ласки и дающими в ответ тепло, без которого люди стали дичать.

[1]Идеальный вид государственного устройства согласно великому древнегреческому философу Платону (428 до н.э. – 348 до н.э.) (трактат “Государство”) – такой, при котором правят лишь немногие мудрецы, которые одни по своей мудрости понимают сущность справедливости и способны править в соответствии с нею.