От звезды до звезды (СИ)

– Проверил, ушел синхрон или нет, – отозвался Рудольф.

– И что?

– Не ушел.

С трудом удержавшись, чтобы не сплюнуть, Йонге чуть ли не бегом поспешил за напарником. Хотя в весовой категории они были равны, периодически он ощущал себя менее значительным, чем Рудольф. Обычно помогало вызвать на любой подходящий экран их общие характеристики и повертеть трехмерную проекцию. Математика не врет.

Догнав широко шагающего Рудольфа, он уже почти беззлобно ткнул его локтем. Частично он готов был признать, что разъехавшийся, как дряхлый фильтр, синхрон в первую очередь висит на нем, на первой линии. Рудольф покосился на него, но промолчал – и на этом вопрос окончательно был исчерпан.

Они прошли ровно три яруса. Йонге кропотливо замерял уровень температуры с помощью уцелевшего на куртке микродатчика и строил благополучные прогнозы на возвращение. Однако на четвертом ярусе их поджидал сюрприз. Стихия доконала древний корабль. Коридор был полностью завален.

– Verdammte Scheisse!

Йонге промолчал, но на родном языке подумал то же самое. Рудольф вертел головой – медленно и непрерывно, словно машина, поэтому Йонге не спешил предлагать варианты. Напарник и без того искал, где можно попробовать прорубиться сквозь осевшие и частично расплавленные конструкции.

– Глухо, – наконец констатировал он.

– Пошли обратно, может, запасные выходы есть.

– Только если в главный зал, по стенам тоже тупик.

По пути обратно они все так же тщательно изучали, куда еще можно сунуться. Рудольф даже обнаружил пару технических ходов, но они тоже следовали судьбе общего коридора и в конце неизбежно оплывали в сплошную массу.

– Можно спуститься еще глубже, – с сомнением сказал Йонге. – Там будут сбросовые люки… Молчи, сам знаю, что идея так себе.

Рудольф кивнул и не стал зачитывать лекцию о вреде выхода прямиком в горную породу, куда, несомненно, сбросовые люки и упирались.

За время их отсутствия в зале произошли изменения: часть пола поднялась, словно готовилась встать дыбом, но так и застыла. Видимо, заело мощные механизмы.

Оба первым делом изучили капсулу. Сквозь стеклопластик уже не было видно внутренности, там клубился густой желтый пар, и вроде бы процесс выхода из анабиоза продолжался своим чередом. По общим прикидкам он уже должен был завершиться, однако выстрел из лайнера плохо сказывался на всем, что попадало под него, поэтому мероприятие рисковало затянуться.

– Есть план, – Рудольф попинал капсулу. – Мы все еще ищем выход, но на всякий случай ждем, когда выберется этот хмырь. Он должен знать какие-то альтернативные возможности. Пригрозим ему, что шкуру спустим, на все согласится. Неплохо, а?

– Сначала можно попробовать просто договориться, – Йонге не сдержал смешок.

– Не верю я в мирные переговоры с древним осколком цивилизации, – скептически отозвался Рудольф. – Говорю тебе, он еще застал те времена, когда мы только-только в космос выходить начали. Небось, до сих пор считает себя самым крутым охотником, а тут два трофея на подносе.

– Сейчас он себя точно никем не считает, – дотошно поправил Йонге. – Но я тебя понял. Давай, что ли, записку ему оставим. Вдруг раньше вылезет, чем мы явимся.

– Где? На чем?

– А вот, – Йонге махнул на застрявший сегмент пола. – Сразу в глаза бросается.

– И чем писать собрался?

– Не писать. Выжигать.

После краткого, но яростного спора Рудольф согласился потратить заряд в качестве средства коммуникации, но потребовал от Йонге предельно кратких формулировок. Пилот поковырялся в словаре-переводчике, подбирая нужные фразы, и наконец показал Рудольфу результат.

– Словно палочник насрал, – дал определение Рудольф.

Йонге фыркнул, но вынужден был согласиться. Гигантские палочники действительно очень похоже раскладывали свои фекалии в местах гнездования.

Припрятав крошечную коробочку переводчика обратно в нарукавный карман, Йонге прищурился, сквозь ресницы глядя на точные движения лайнера.

– Готово, – Рудольф довольно отряхнул ладони, придерживая оружие локтем. – Заметно, да?

– Чтоб меня так после анабиоза встречали.

Оставив на металле дымящиеся красноватые следы, сложившиеся в общий синопсис последних событий в галактике, тандем из пилота и механика удалился на поиски выхода.

Корабль был большой. Где-то им все-таки должно было повезти.

***

– Тут, видно, только скорлупа целой осталась, – сетовал Рудольф. – Все остальное за хренову тучу лет обвалилось.

– Прорубиться, конечно, можно…

– Это надо знать, где прорубаться.

– Возвращаемся? – предложил Йонге.

Они уже полчаса как сидели возле очередного завала.

Йонге все еще чувствовал себя бодро, ненормальная эйфория отпустила, но Рудольф присматривал за ним вполглаза все это время и внезапно вынес вердикт о необходимости отдыха.

– Нет. Ты отдыхай, я присмотрю тут.

Усталость пока еще не подобралась вплотную, маячила за краем сознания, обещая потом отыграться за все разом. Йонге мог идти дальше, но Рудольф явно хотел отдохнуть, хоть и прикрывался заботой о ближнем.

Йонге покосился на прислонившегося к валуну напарника, подвинулся ближе, развернулся и улегся, наплевав на то, что сейчас происходит с его красиво забинтованной спиной. Рудольф сначала напрягся, когда пилот устроил затылок у него на коленях, но затем успокоился и даже неуверенно потрепал Йонге по волосам.

Жест получился совсем уж слюнявый и глупый, поэтому Рудольф немедленно отдернул руку и вообще заложил обе под голову. Йонге сонно смотрел в потолок, пытаясь разглядеть отдельные детали, но роящиеся частицы постепенно истаивали – чем выше, тем их было меньше, и потолок совсем терялся во тьме.

Йонге попробовал снять респиратор, но воняло тошнотворно, да и Рудольф тут же разразился пространной руганью, где «идиот» было самым мягким словом среди всех использованных.

– Ладно-ладно, – прервал Йонге. – Все, уже надел, смотри.

– В сиделки я еще не нанимался, – буркнул Рудольф. – Спи!

Йонге длинно зевнул, едва не сдвинув челюстью респиратор, моргнул пару раз, почесал бедро и очень быстро задремал.

Проснулся он, когда Рудольф заворочался. Йонге упорно не хотел открывать глаза, вдобавок ко всем несчастьям безобразно слипшиеся, но Рудольф сдвинулся окончательно и уронил его головой на камень. Йонге недовольно заворчал.

– Мне обоссаться, что ли? – немедленно среагировал Рудольф. – Сам-то успел побегать по углам, а я вот-вот лопну.

– Поосторожнее с единственным пилотом, – пробурчал Йонге, переворачиваясь на бок. – О Йезус Мария!

– Чего?

– Спина, говорю, болит! Мы долго спали?

– Пять часов, – сообщил удаляющийся голос Рудольфа. – Лажанулись по полной. Даже охранную камеру не подвесили. А если яут заявился бы?