От звезды до звезды (СИ)

Сайнжа наконец нашел нужную комбинацию, и в стене образовался темный провал.

Свет там ожидаемо не горел, а пыль недостаточно проникла, чтобы образовать приятную иллюминацию. Яут оглянулся и пошел первым.

Сомнения все еще оставались, но напарники предпочли рискнуть с проводником, нежели самостоятельно изучать огромную пустую колымагу.

– Я все больше убеждаюсь, что этот реликт только на блошиный рынок выставлять, – прошипел Йонге на ходу. – Вот засада!

Рудольф вышел вперед, и экран перед ним позеленел целиком от интенсивного сканирования. Йонге взял на себя обязанность по отслеживанию биологических объектов. Настойчивые вопросы яута про неведомых других навевали подозрения.

Коридор прихотливо извивался. Йонге по привычке попробовал сосчитать изгибы, но в темноте, едва подмазанной искусственным освещением, расстояния тоже смазывались, и он дважды сбивался со счета.

Он почти не смотрел по сторонам и опомнился, лишь когда ударился плечом о стену. Оглянувшись, Йонге даже при слабой подсветке радара понял, что коридор сузился. Маячившие впереди тенями яут и Рудольф, судя по всему, чувствовали себя не слишком-то удобно – Рудольфу пришлось тащить лайнер в наклоне, а Сайнжа сгорбился и согнулся.

Чем дальше, тем сильнее опускался потолок. Чертовы барельефы, напиханные даже в сугубо утилитарный проход, задевали по макушке. Когда движение стало совсем затруднительным, а у Йонге начала развиваться клаустрофобия, он остановился и взял Рудольфа за плечо.

– Я в эту кишку не полезу, – заявил он.

– Слушай, если яут собирается тут пролезть, то для нас места хватит, – попытался утешить его механик.

– Мне больше кажется, что он не знает, куда лезет. Вперед, можешь идти за ним, я подожду.

Пока они разговаривали, яут, успевший вырваться вперед, явно почуял назревающий бунт, и вернулся. Протиснулся к ним, заставив Рудольфа развернуться, и буквально вжал того в стену. Йонге не сразу понял, что означают вращения кистью в воздухе, но потом сообразил и отдал Сайнже маркер. Фыркнув на Рудольфа, яут потянулся и накарябал на стене очередное послание.

– Не понял, – Йонге обвел пальцем последнее слово.

– Да вы раздавить меня решили в ходе переговоров? – просипел Рудольф.

Яут поправил написанное.

– О, вот это уже лучше, – Йонге забрал маркер. – Ладно, я согласен продолжать. Впереди распределительный узел. Насколько я помню…

– Это я помню, а не ты. Оттуда можно попасть много куда. Хватит ковыряться в моих знаниях!

Йонге улыбнулся и кивнул.

Рудольф выдохнул, и Сайнжа протиснулся обратно вглубь хода, уже больше напоминающего лаз. Йонге пропустил Рудольфа вперед, малодушно предпочтя возможность отступить в случае чего.

Через десять минут им пришлось опускаться на четвереньки. Йонге уже помогал тащить лайнер, который Рудольф бросать упорно не собирался, хоть и матерился при каждом звуке соударения со стеной.

Йонге в красках представлял, как сейчас их начнет, например, внезапно заливать техническими жидкостями, и принюхиваться начал вдвое внимательнее. Пол под руками был шершавым, но сухим – и только пару раз Йонге явственно вляпался в капли чужого пота.

Проход закончился, когда Йонге уже приходилось экономить воздух, дыша по чуть-чуть – иначе начинало давить на сгорбленные плечи, а самое главное – на спину.

Задница Рудольфа исчезла из виду, а потом и сам Йонге вывалился в свободное пространство. Здесь было светло – знакомая уже электрическая пыль кружилась в воздухе, а вдобавок на стенах красовались световые узоры.

– Торжественная иллюминация… в честь дипломатической миссии! – прохрипел механик.

– Проспонсировано грозой, – согласился Йонге. – Уф!

Сайнжа проследовал к огромной консоли, сделанной чуть ли не на светодиодах.

– Спорим на сто мультиен, что тут уже давно все сдохло и…

Рудольф едва начал, а на консоли уже загорелись незнакомые желтые символы.

– Я выиграл, – радостно сказал Йонге. – Гони валюту.

Рудольф показал ему внушительную фигу, однако Йонге не впечатлился – сам он мог показать не меньшую. Манипуляции яута были куда интереснее. Особенно потому что язык на управляющих контурах был явно чужой. Сайнжа только что пальцем по кривым символам не водил.

Йонге сел, оттянул респиратор, убедился, что дышать все так же трудно – и прихлопнул мокрую резину на лицо.

Рудольф опирался на лайнер всем весом. Глядя снизу вверх, Йонге увидел, как дергается кадык – Рудольф жадно глотал воду. Йонге тоже глотнул и поморщился. Лучше за последние пять часов конденсат не сделался.

Яут негромко заклекотал, и консоль разделилась пополам. Йонге вытянул шею. Видно было плохо, пришлось вставать.

Сайнжа нетерпеливо постукивал ногой, и едва на свет явилась допотопная клавиатура – Йонге прищурился, разглядывая ее и пытаясь разобрать, не прикручена ли она часом через переходники – немедленно опустил на нее все десять пальцев. Когти сухо пощелкивали по клавишам. Над консолью монументально засветился гигантский экран. Не голографический – монитор был попросту встроен в стену. На экране сложились привычные уже фекалии палочников.

– Говорит, есть выход, – перевел Йонге, сверяясь со словарем. – Если пройти через… А, ладно, лишние детали. Выберемся.

«Никого не было на твоем устройстве слежения за живыми объектами?»

– А вот это меня уже нервирует, – задумчиво сказал Йонге.

– Чего?

– Он постоянно спрашивает, не видели мы тут кого…

– Думаешь, шифруется?

Йонге неопределенно повел плечами. Для Рудольфа этого оказалось достаточно.

– Ну так мы сейчас все узнаем, – механик ухмыльнулся.

– Погоди, что ты там собирался узнавать?

Йонге содрогнулся, ощутив, как заработала синхронизация. Ему еле удалось выстоять прямо, когда Рудольф нагнулся и аккуратно положил лайнер. А когда механик выпрямился, они стали одним целым. Теперь в свою жалобу по инстанциям можно было вписывать претензию – глейтер не вырубается, даже если перепилить ему лапки. Оставшееся тельце живет, радуется и портит жизнь носителям.

Они чувствовали друг друга почти идеально. Йонге словно дышал двумя парами легких, видел двумя парами уставших и слезящихся глаз и вдвойне был готов вытрясти из Сайнжи правду.

Раздражение, усталость, боль, приглушенное удовольствие, еще больше раздражения, страх, нетерпение, голод, жажда, боль, зависть, раздражение, ксенофобия, раздражение, зависть, зависть, злость.

Гнев.

Разорви его и съешь.

Мысль вспыхнула, будто сверхновая. Обожгла каждую клеточку и вселила уверенность – так и нужно сделать. Поставить чужака на место, объяснить ему, что он – не венец творения своей планеты, а завалявшийся в саркофаге реликт.