От звезды до звезды (СИ)

– Мы не сгорели только чтобы быть сожранными, – сердито сказал Рудольф.

Покопавшись в оставшейся куче, Йонге нашел восхитительную вещь: длинная гибкая полоса металла с короткими, но острыми шипами. И, судя по тонким подвижным лапкам на плоской стороне, она напрямую сцеплялась с носителем. Прищурив глаз, Йонге посчитал лапки, сделал поправку на рост яута и определил, что это идет прямо на позвоночник.

Сайнжа выразительно покачал головой, отбирая у него «многоножку».

Йонге вздохнул, но мысленно согласился, что ни ему, ни Рудольфу не стоит проверять себя на совместимость с инопланетными биопротезами. Поэтому дополнительно вооружился лишь маркером и самодельным планшетом.

Сайнжа оглядел консоль, погладил плазмомет и сделал шаг назад. Без всяких подсказок напарники попятились. Серво едва слышно зажужжали, оружие повернулось. Йонге зажмурился.

Вспыхнуло даже под веками.

– Твою мать!

Прикрывая глаза ладонью, Йонге осторожно разомкнул ресницы.

В распределительном узле горел даже воздух. Жар волнами накатывал со стороны расплавленного конгломерата, в который превратилась консоль и экран. Рудольф матерился и осторожно пытался протереть глассы рукавом.

Яут обернулся. Желтые глаза воинственно полыхали.

– Если это и старинный плазмомет, то только внешне, – резюмировал Йонге.

И расчихался. Вонь горелых инопланетных технологий забивала горло.

***

Сайнжа уверенно повел их в один из одинаковых коридоров. По пути он небрежно хлопнул по декоративной с виду панели, и в коридоре вспыхнул свет – и спустя пару секунд погас. Яут недовольно заворчал, Рудольф несдержанно хрюкнул. Йонге почувствовал непреодолимое желание внести на свой обломок запись: «Облажался – один раз».

Технический коридор ощутимо поднимался. Йонге чувствовал, как изменяется уклон, и искренне радовался. Его уже допекли как коридоры, так и весь чужой корабль в целом. Пустая скорлупа, не стоящая его пострадавшей спины. Даже призрачные перспективы отгрести деньжищ за находку испарились, как только стало известно, что первыми тут побывали яуты. Уж они не дураки, нашли бы что-то ценное – не стали бы делать из корабля охотничьи угодья. Ну или сначала нашли и вывезли, а потом уже занялись охотой.

– Прошли уровень первого завала, – сообщил Рудольф.

– Отлично, делаю ставку на виднеющийся вдалеке нормальный ужин. Терпеть не могу жидкие концентраты.

Сайнжа обернулся, на миг ослепив обоих раскорякой фонарика на лбу. Йонге отгородился от него планшетом, выслушал недоуменное ворчание и спешно накарябал: «Мы хотим есть».

Яут покивал, развернулся и устремился дальше. К счастью, этот проход неизвестные архитекторы делали под нормальных прямоходящих индивидуумов, не стремящихся ползать на брюхе.

Все шло так складно, что Йонге начал то и дело посматривать на радар. Тот успокоительно показывал один объект спереди и один объект сзади, а также размытую полосу очередного говнопровода на самой границе досягаемости.

И еще падала температура. Йонге даже застегнул куртку, а подумав – и пряжки на разгрузке. Рудольф за спиной пыхтел, как неисправный дизель, и уж ему-то наверняка холодно не было.

– Наверху можем тащить по очереди, – предложил Йонге.

– Я сам.

Сайнжа обернулся, и Йонге махнул, показывая, что разговор идет не с ним.

– Что это сам? Твой героизм никому не нужен.

– Это не героизм, – Рудольф снова запыхтел. – Это месть! Тащить буду я, а страдать – еще и ты!

– Ну тогда удачи, – невозмутимо сказал Йонге и принялся насвистывать.

Сайнжа вновь обернулся, поиграл щетинками и приложил палец к клыкам, негромко зашипев.

Йонге кивнул и свистеть перестал.

Коридор все больше заворачивал, и когда Йонге начал опасаться, что вот-вот придется заниматься восхождением по склонам, Сайнжа остановился. Негромко заворчал и шагнул в сторону, открывая обзор.

Свет фонаря позволял рассмотреть глухо закрытый люк привычной конструкции: запорное колесо, стопоры, замки и четыре рукояти. Йонге тщетно попытался найти на нем хоть подобие панели управления, но люк стоял в обшивке абсолютно монументально.

«Чем открывать?» – написал Йонге прямо на стене.

Яут ухватился, налег с рычанием. Мускулы под шкурой проступили натянутыми канатами. Сама шкура словно сделалась тоньше и светлее. Тяжелые кости внезапно четко обрисовались по всему скелету, и Йонге с легкой завистью подумал, что сам-то он после анабиоза такие трюки вытворять бы не смог.

Люк не поддавался. Сайнжа перестал налегать на рукояти, зашипел и отступил. Судя по нервно дергающимся челюстям, его не устраивал очередной провал. У Йонге просто руки чесались взять маркер и поиздеваться, но он сдержался.

Вместо этого написал: «Отойди» и помахал табличкой у яута под носом. Сайнжа скрестил руки на груди и шагнул чуть в сторону. Свет фонаря метнулся по стенам и ушел вверх – яут высокомерно задрал голову.

– Давай прорежем дырку, – воодушевленно сказал Йонге, взглядом ища напарника.

На прицельной рамке вспыхнул свет.

– Просверлить хорошую дырку я всегда готов, – хмыкнул Рудольф.

Йонге тоже шагнул в сторону и сделал широкий жест.

Проходя мимо, Рудольф задел Йонге, и внезапная приливная волна синхронизации заставила первого пилота шумно втянуть воздух. Рудольф сбился с шага, остановился, прислонил лайнер к стене и круто развернулся.

– Респиратор сними, – потребовал он.

– Не понял?

Рудольф шагнул вперед, сдергивая с себя пыльную резиновую маску, и даже в скупо льющемся из-за его спины свете Йонге успел заметить контраст между чистым лицом под защитой и потемневшим – вокруг. Миг спустя Рудольф так же молниеносно содрал с него респиратор, еще шагнул, уже тесня напарника решительно выпяченной грудью, и с размаху поцеловал.

Они так стукнулись зубами, что Йонге глухо взвыл от боли. Рудольф сгреб его за затылок, притягивая к себе. Поверх боли и пугающего возбужденного трепета яростно вспыхнуло его, Йонге, собственное и чистое негодование.

Полторы тысячи дней: четыре года и еще месяц они держались на почтительном расстоянии друг от друга. Соблюдали личные границы, уважали право каждого на приватность и успевали поймать синхрон, когда начиналась лишняя раскачка.

Один вылет похерил всё.

На три секунды Рудольф заглушил его губами, а затем отпрянул, и Йонге в ярости отшвырнул его руку. Оба задыхались – бедный кислородом воздух обжигал горло и легкие. Йонге судорожно натянул респиратор обратно, чувствуя, как они опять синхронизируются, и видя, как руки Рудольфа двигаются точно такими же суматошными рывками, терзая завязки и магнитные липучки.

– Совсем ебанулся! – рявкнул пилот, нервно вытирая ладони о штаны. – Я сказал, жри церебролин! Еще руки протянешь, пристрелю нахер!