От звезды до звезды (СИ)

– Эй!

Две секунды спустя Йонге понял, что его не пытаются удушить или загрызть насмерть: Рудольф уткнулся носом ему в ухо, сгреб обеими руками и втиснулся между согнутых колен, после чего застыл в ощутимом напряжении.

– Так-так, – прохрипел Йонге, неловко пытаясь похлопать его по голой спине.

Поверх всего в голове билась назойливая мысль – какого хрена Рудольф разгуливает в одних трусах по кораблю. Они всегда старались соблюдать политес, учитывая неприятности, к которым могла привести синхронизация.

– Все плохо, – Рудольф заерзал. – Хочу трахаться.

– Вали к Сайнже! – возмутился Йонге и ткнул его кулаком в бок.

– Слушай, дай я тебя трахну, а? – почти жалобно спросил Рудольф. – Тебе ж с ним понравилось. Я не хуже. Я даже лучше, у меня хрен меньше.

Йонге набрал воздуха и медленно выдохнул. Ожидаемая злость так и не всколыхнулась.

– Не дам, – вздохнул он. – Заебешься потом выправлять косяки в синхроне.

– Я лучше сейчас поебусь.

Рудольф хватанул его зубами за ухо, и Йонге мельком подумал, что от таких нападок у него скоро оба уха будут красные и опухшие. К его прискорбию, лихорадочное ерзанье Рудольфа немедленно вызвало отклик, усиленный глейтером, и любимые счастливые пижамные штаны Йонге едва не затрещали, сдерживая атаку изнутри.

– Только попробуй, я тебе шею сверну, – пообещал Йонге, стараясь говорить как можно более вкрадчиво.

Рудольф мучительно застонал и потерся еще раз. Потом, неохотно разжав зубы, ослабил хватку и приподнялся на локтях. Йонге молча показал ему средний палец.

– Но ты тоже хочешь, – Рудольф склонил голову, лихорадочно облизывая губы.

– Но я-то себя держать в руках умею, – возразил пилот.

Очередной мучительный вздох вырвался из груди Рудольфа. Механик откинулся назад и сел, бесцеремонно растолкав ноги напарника. Йонге закусил губу. Соблазн был так велик, что в голове не осталось места для моральных нравоучений. Йонге держался исключительно из соображений практицизма. Похеренный сексом синхрон действительно мог выдавать неожиданные финты. По слухам, двадцать процентов нераскрытых кораблекрушений происходили именно из-за того, что экипаж перекувыркался друг с другом.

Рудольф с силой растер щеки ладонями.

– Давай свои таблетки. Иначе кранты. Крыша течет, хуй стоит.

Йонге неохотно сел, сдерживая дрожь в мышцах. Таблетки были, причем много. Но когда железный Рудольф просит выдать ему блокаторов, значит, дела совсем плохи.

Не дотянувшись до тумбочки, Йонге резко выпрямился. Мысль пришла ему в голову так ярко и внезапно, что на мгновение он потерял дар речи. А потом наклонился вперед, схватил Рудольфа за плечи и уперся лбом в лоб.

– Слушай. У нас же есть третий. И он не повлияет никак.

– Чего? – промычал Рудольф.

– Давай завалим яута.

Йонге ухмыльнулся так, что почувствовал, как болят щеки. Рудольф молча смотрел на него пару секунд, а потом уголки его губ тоже поползли в стороны, обнажая стиснутые зубы.

«Фелиция» строго соблюдала режим, и даже шарахающиеся в неположенное время люди не могли заставить ее включить свет. Напарники пробирались почти в полной темноте, привычно отсчитывая повороты коридора.

По случаю ночного периода все механизмы работали в режиме глушения, поэтому, когда Йонге ткнул в панель доступа, дверь сдвинулась очень медленно и почти неслышно. Стиснув петлю фиксатора, Йонге первым ступил в кают-компанию. Здесь тоже было темно, однако над креслом по-прежнему висела голограмма.

Йонге обернулся к Рудольфу и укоризненно нахмурился. Тот замотал головой, показывая, что это не он. Йонге нахмурился еще сильнее. Значит, яут копался в их библиотеке. Совершенно не нравилась Йонге мысль, что третий участник синхрона бонусом получает доступ к управлению.

Он решительно шагнул вперед и тут же наступил на что-то, громко хрустнувшее под босой ступней.

– Кретин, – прошипел Рудольф из-за спины.

Йонге пошевелил ногой, выяснил, что ступню не пропорол, и двинулся дальше, не став выяснять, что валялось на полу.

В темноте яут угадывался смутно, среди груды ткани выдавали его только проблески по коже.

Остановившись перед платформой, напарники одновременно впали в кратковременный ступор. Йонге точно не знал, что испытывает Рудольф, но ему самому хотелось накинуться на яута и то ли сожрать его, то ли убить, то ли навсегда слиться с ним воедино. Кошмарное чувство.

Рудольф шагнул вперед. Сайнжа дернул головой и приподнялся.

– Твою мать! – шепотом выругался Йонге.

Он уже собирался бросаться на яута, пока тот плохо соображал, но Сайнжа слишком быстро пришел в себя. Развернулся и сел, оглядывая обоих. Видимо, спросонья зрелище ему понравилось, потому что он немедленно залег обратно, уже на спину, и похлопал по обе стороны от себя.

– Ну считай сам напросился, – пробормотал Йонге.

Напарники тут же оказались на платформе. Рудольф уселся перед Сайнжей, демонстративно втиснувшись между бедрами, а Йонге устроился у яута за головой. Наполовину лысый череп диковинно смотрелся сверху. Йонге почти машинально сжал в горсть несколько дредлоков. Толстые жилы, казалось, чуть-чуть шевелятся.

Механик поманил Сайнжу пальцем. Яут охотно сел, Йонге немедленно обнял его за плечи и потянул назад. Яут послушно оперся на руки и слегка откинулся. Рудольф ткнул в твердый живот, расчерченный поперечными мышцами, и незатейливо начал водить пальцем, спускаясь все ниже. Йонге неторопливо провел по обеим рукам яута, прощупывая мускулатуру, добрался до запястий и на секунду притормозил.

Сайнжа обернулся, и в этот момент Йонге ударил его коленом в спину. Сдвинуть тушу яута не получилось, но Сайнжа на мгновение ослабил упор, и Йонге тут же рванул обе его руки ближе друг к другу. Еще мгновение спустя фиксатор обернулся вокруг широких запястий и замкнулся намертво.

Сайнжа зарычал. Переводчика не было ни у кого из троих, и Йонге просто ухмыльнулся.

– Ничего, – негромко сказал он, продолжая гладить Сайнжу по рукам и чувствуя себя полнейшим маньяком. – Сейчас мы тебя немножко отымеем и все будет хорошо…

Безопасная вседозволенность настолько кружила голову, что он не соображал, что несет. Рудольф соображал не лучше, потому что уже вовсю прикладывался щекой к напрягшемуся брюху Сайнжи. Йонге видел только макушку напарника и еще руки, скользившие по бедрам.

Рудольф словно уламывал несговорчивую телочку раздвинуть ножки еще чуть-чуть. Намотав дредлоки на кулак, Йонге легонько потянул, выворачивая голову Сайнжи к себе, и, когда круглые глаза уставились ему в лицо, полез пальцем яуту в пасть. Раздраженно раскрывшиеся челюсти дернулись, Йонге прихватил согнутым пальцем нижний правый клык и тоже потянул. Сайнжа вывернулся еще больше. Йонге совсем потерял голову и сам вцепился в клык.