От звезды до звезды. Колония (СИ)

– Стою, – машинально продолжил Йонге старую шутку.

– Стреляю.

И Рудольф быстро нажал восемь кнопок подряд.

*

Сидя на припекающем задницу полу, экипаж “Фелиции” дружно рыдал.

Утирая слезы, Йонге попытался уверить себя, что это от счастья. Во-первых, что они нашли рабочие Херренкнехты. Во-вторых, что “Фелиция” сумела передать им координаты. В-третьих, что ему хватило интуиции тормознуть Рудольфа, когда суперкомплексы не откликнулись на волшебные кнопки с первой же секунды.

Тогда, пару минут назад, Йонге уговорил напарника подождать ту самую пару минут за замечательной надежной бетонной плитой, которую словно на этот случай тут и поставили. Возможно, на ней как раз проводили испытания некоторых установок, потому что она все-таки выдержала.

– Я ж не вижу нихрена! – наконец простонал Рудольф.

– Да радуйся, что глаза еще на месте, – в сердцах ответил Йонге, бросив попытки утереться.

Глаза слезились неимоверно. Удар восьми Херренкнехтов едва не стал последним, что Йонге видел в своей жизни.

Зато теперь над головой у них не было крыши и, если его не подводило упавшее зрение, плотные облака разошлись. Йонге даже казалось, что он видит какие-то цветные всполохи в голом небе, но это уже точно были зрительные галлюцинации.

– Кто-то же должен быть первым, – передразнил он. – Ты, товарищ Вебер, хоть бы подумал, что надо зарыться куда-нибудь, прежде чем проверять!

– Мне бы трекер, – невпопад ответил Рудольф. – Эх, услышать бы!

– Чего услышать-то?

– Что у них там наверху.

– Не думай, что ты такой крутой и сбил “Байлион”, – сердито сказал Йонге. – Максимум поцарапал.

– Кто знает, кто знает, – мечтательно протянул Рудольф. – В ответ-то не стреляют!

С этим Йонге поспорить не мог. Ребята на крейсере сейчас, скорее всего, крепко чесали в затылках. Вероятнее всего, они рассчитывали разом накрыть и колонию, занятую маскировочной мышиной возней, и неожиданно явившихся хозяев, а вместо этого получили в брюхо залп с гипериона.

Первому пилоту “Фелиции” очень хотелось верить, что они побоятся связываться с махиной планетарного класса. Хотя бы из опасений ее повредить и лишиться трофея.

Подумав о трофеях, Йонге сразу же вспомнил про яута и немедленно занервничал.

– Я надеюсь мы не зря стреляли, – Рудольф традиционно взял на себя выражение его мыслей. – Если после такого отвлекающего маневра этот засранец ухитрится облажаться, то хреновые у нас корабль и экипаж оказались.

Йонге хотел развить мысль, но в ангаре внезапно несколько раз что-то лязгнуло. Херренкнехты, сделав свой титанический выстрел, истратили весь заряд, поэтому шума генераторов не было, и даже такой слабый звук, как пресловутое лязганье, слышался очень хорошо. Йонге повернулся в сторону шума. Перед глазами все плыло, а треклятый двадцать седьмой блок ухудшал ситуацию, пытаясь показывать какие-то настройки. Йонге раздраженно замахал рукой у себя перед лицом, потом зажмурился до боли, и слезы полились еще сильнее.

– Нихрена не вижу, – повторил Рудольф. – Что там?

“Тише. Кто-то здесь шляется”.

“Раннер” уже сел?”

“Я не в курсе. Давай двигайся. Туда, туда, шевелись!”

“Куда? Далине, ты в моего защитника решил сыграть?”

“Зрячего, попрошу заметить. Просто признайся, что не хочешь быть у меня в долгу”.

“Ха!”

Но все-таки Рудольф позволил упихать себя в самый угол. Смаргивая продолжающие течь слезы, Йонге убедился, что в обход него Рудольф теперь не проскочит, и развернулся.

“Эй”.

Йонге бросил взгляд через плечо. Все расплывалось, и пришлось обернуться нормально. Рудольф протянул ему рассекатель. Йонге едва не промахнулся, вынимая лезвие у него из пальцев.

“Я согласен. Давай, спасай мою шкуру”.

Поводив рассекателем перед собой, Йонге сдвинулся вдоль плиты и остановился у самой кромки. Лязганье повторилось. Неизвестный не переговаривался с экипажем, не клацал затвором и вроде бы не слишком торопился. Йонге бесшумно вздохнул и начал считать шаги. Кто-то совершенно точно пер в их сторону, прямо как назло.

Попутно Йонге лихорадочно вспоминал знакомые ему типы брони. Вроде бы все известные модели защищали носителя полностью, но сочленения оставались уязвимы. Вряд ли на Лифангу высадился отряд в полной защите, скорее всего легкие костюмы, защищающие от холода и случайных порезов, которые можно получить, копаясь в разрушенных зданиях.

Неизвестный остановился. И шагнул еще раз.

Секунда растянулась на пару световых лет, за которые Йонге успел выбросить руку вперед, увидеть, кто стоит перед ним, развернуться – и лезвие ушло в воздух.

Время снова ускорилось, плечо заломило, и Йонге с удовольствием выругался в голос. На последнем слове едва-едва восстановившиеся голосовые связки вновь отказались работать.

Сайнжа склонил голову и насмешливо заклекотал.

Значит, “Фелиция” отступила.

– Предупреждать надо! – захрипел Йонге, жалея, что не может как следует заорать.

– Я показывал, – возразил Сайнжа. – Послал тебе картинку.

– Да я тебя-то плохо вижу, какие там картинки, – в сердцах сказал Йонге. – Что? Успешно прошла твоя охота?

– Нет, – буркнул яут. – Они не открывают.

– Как я удивлен, – саркастически сказал Рудольф со своего места. – Ты стучал?

– Почему вы оба источаете слезы? – с интересом осведомился яут. – Это забота обо мне?

– Это нарушение техники безопасности, – мрачно сказал Йонге.

– И мой гениальный план по спасению наших задниц.

Рудольф поднялся с места и двинулся к ним вдоль плиты, касаясь ее кончиками пальцев.

– О, неужели я вижу свет? А, нет, это сияет раздражение моего друга Йонге.

– Хороший выстрел, – одобрительно кивнул Сайнжа. – Я почувствовал ущерб, причиненный крейсеру.

– Шикарно! – Рудольф поднял палец и тут же споткнулся. Йонге подставил ему локоть. – А насколько их припекло?

– Сильно, – ухмыльнулся яут. – Я слышу, как малый корабль пытается связаться с ними.

– Сайнжа, а ты не ощущаешь… ну, не знаю, неудобства какого-то? – осторожно спросил Йонге. – Нет чувства, что ты, допустим, с ума сходишь? Ты же понимаешь, что это не ты слышишь, а… наш корабль. Через него.

– Иногда мешает думать, – согласился яут, – но это забавно. Мир увеличился. Я вижу и слышу больше, я чувствую все вокруг. Даже людей в малом корабле. Это величайшее благо для охотника.

“Ну приплыли”, – мрачно констатировал Рудольф.

– Но ты же понимаешь, – вновь выразительно сказал Йонге. – Мы должны будем изъять Фелицию из… Йезус Мария, из твоей головы, даже говорить такое неловко.

– Ее тело умерло. Она лежит возле нашего маяка, и уже никогда не взлетит.

Йонге привалился к плите, чувствуя, как подгибаются у него колени. Их корабль… его корабль! Привычные каюты, камбуз, кожаная мебель в кают-компании, все что у них было…