От звезды до звезды. Колония (СИ)

– Ладно, – сказал он. – Давайте приманку.

Сайнжа по-прежнему сохранял неподвижность. Мгновением позже он оторвался от стены, потянулся и шагнул вперед. Оказавшись прямо перед Йонге, он потянулся, обхватил первого пилота за загривок и наклонился, заглядывая в глаза.

Йонге не успел открыть рот и сформировать вопрос, как почувствовал быстро нарастающий поток обращений по глейтеру. Это было так странно, что он заморгал, а потом еще и зажмурился. Но это уже не помогло – “Фелиция” рылась в его мозгах со скоростью, не позволявшей даже определить, что именно она перекапывала. Йонге опять открыл глаза, не в силах наблюдать ворох нечитаемых символов, исторгаемых двадцать седьмым блоком.

– Слушайте, да вы гадостью какой-то занимаетесь, – мученически сказал Рудольф. – У меня словно мозги против своей оси закручивают.

– Нашел, – Сайнжа дернул головой и зашевелил пальцами, будто поймал что-то осязаемое. – Отправлять?

– Стой-стой! – заторопился Рудольф. – В смысле нашел?

– Запись нашел. Могу отправить на маяк и попросить сделать усиление во много раз.

После мозгового штурма Йонге чувствовал полный кавардак в мыслях, и ему очень хотелось немедленно вырубиться. Мешал яут, по-прежнему не убиравший руку. Йонге мечтал, чтобы договаривающиеся стороны как можно быстрее пришли к соглашению и оставили его в покое.

– Что, правда? Тогда давай еще присобачим туда отсчет, – воодушевился Рудольф. – Возьми… там должны быть в библиотеке еще записи “Об эфирных волках” и “Наши истоки – мифы и реальность”…

– Какое еще говно напихано мне в голову? – встрепенулся Йонге.

– Иди нахрен. Так вот, там одинаковые записи, предполагаемые праязыки. Надо их наложить. С пары сотен начинай в обратную сторону. С интервалом… ну пусть минута.

– А когда отсчет кончится, тогда что? – шепотом возопил Йонге, окончательно теряя сонливость.

– Надеюсь, они вылезут чуть раньше, – бодро сказал Рудольф.

– С чего бы это… – с отвращением начал Йонге. – Ой бля!

– Нашел, – перебил яут. – Что значит – наложить?

На мгновение Рудольф замер на месте. Йонге с огорчением подумал, что они слишком много вообразили о возможностях искина, запиханного в толстый череп инопланетчика. Потом до него дошло, что подумал он это на каком-то чужом языке. На всякий случай думать дальше Йонге перестал.

– Ладно, без отсчета, – мрачно сказал Рудольф.

– И это не праязык, – снисходительно сказал Сайнжа. – Это технический диалект. Но он действительно использовался существами, которые очень старые. Когда народ Найхави начал свое развитие, они были уже вымирающим видом.

– Это я запишу в следующий патент, – хладнокровно сказал Рудольф, хотя Йонге чувствовал охватившее его смятение. – Хрен с ним, с отсчетом, только быстрее. Натурально, висим на месте.

– Я могу отправить обе записи, пусть наш маяк их отправит одновременно. Так?

Рудольф молча кивнул.

Сайнжа наконец-то разжал руку. Йонге уже успел прийти в себя и отделался легким головокружением. Опираться на плиту он не стал – она выглядела слишком холодной.

– Готово. Чего вы хотите дальше, умансоо?

– Как готово?

Сайнжа не сказал ни слова, однако на Йонге внезапно обрушился страшный грохот. Или рев. Или вибрация. Может быть все вместе сразу. Он машинально схватился за голову, пытаясь хотя бы частично заглушить звук. Вибрирующая нота начала ускоряться и подниматься. Почти на самом пике, грозя вот-вот разорвать голову, нота вновь рухнула вниз, и перекатывающаяся пульсация отдалась в позвоночнике.

Затем сигнал оборвался. Тишина казалась почти такой же оглушающей. Йонге посмотрел на Рудольфа и убедился, что механик тоже потрясен до самой печенки.

– А…

Даже слабый звук прозвучал невыносимо резко, и Рудольф тут же стиснул губы – почти испуганно.

– Это именно так слышно? – просипел Йонге, радуясь, что не может громко говорить.

– Максимальное величие наших технологий, – кивнул яут. – Накрывает все струны… нет, частоты.

– Я надеюсь, что наши друзья теперь жидко обосрутся, – сказал Рудольф, отнимая руки от ушей. – Я бы точно обосрался.

Сайнжа насмешливо заклекотал. А затем развернулся на месте и скользнул к выходу. Неистово выругавшись, Рудольф кинулся за ним. Йонге задержался ровно настолько, чтобы запихнуть рассекатель под ремень, а потом последовал за напарником. Остановить яута у них вряд ли бы получилось, но сидеть на месте и ничего не делать было категорически невозможно.

*

Несмотря на общие повреждения, стена ангара держалась отлично, равно как и дверь. Поэтому на выходе пришлось притормозить: дверь оказалась сильно сдвинута, но вдвоем в нее было не проломиться. А Рудольф почему-то встал столбом прямо в проходе.

– Что? – прошипел Йонге.

– Donnerwetter! Я не знаю, ты только глянь!

Йонге глянул и машинально протер глаза. Потом выпихнул Рудольфа на мороз, вышел сам, зачерпнул горсть снега и сунулся в него лицом. Подождав, пока нос не занемеет, он стряхнул с себя воду и снова посмотрел на юг.

Там среди ледяной бесконечности собирался шторм. Йонге совершенно отчетливо видел вспышки зарниц. Несколько мгновений спустя он увидел и первую молнию.

– Чтоб мне сдохнуть, – снова прорезался Рудольф. – Нифига себе шуточки!

Молния ударила еще раз, и теперь Йонге окончательно убедился, что она била вверх.

– Может, какой-то местный генератор колонистов зацепило? – предположил он.

– Далековато.

С этим Йонге тоже был согласен. Даже если колонисты умудрились использовать в качестве генераторной один из узлов гипериона, вряд ли бы они стали забираться так далеко и проводить там исследования.

Еще два разряда осветили мрачный сумрак Лифанги.

– Это же не гроза, да? – уточнил Рудольф.

На Берлине-3 климат строго регулировался, поэтому Йонге просто покачал головой, не став разъяснять очевидные вещи. Самой банальной приметой было отсутствие грома.

Молнии били все чаще, и он начал чувствовать, как электрический шторм накатывает гигантской невидимой волной. Из-за имплантатов он отлично разбирался в таких вещах. И, наконец, Йонге точно знал, что такой фронт блокирует тонкую электронику, включая системы отслеживания.

– Вперед, – прохрипел он. – От разрядов – помехи, нас не засекут.

Рудольф кивнул и сделал шаг.

Ледяная долина загудела. На мгновение Йонге показалось, что это взлетает “Раннер” – но с такой громкостью взлетать он должен был точно над их головами или делать прямой прыжок на орбиту. А кроме “Фелиции” такой трюк на памяти Йонге не проворачивал никто.

Гудение сделалось еще громче, а затем с резким громким звуком треснула ровная ледяная поверхность. Далеко, почти там же, где били молнии, но все равно на белом льду черный разлом был заметен, как открытая рана.