От звезды до звезды. Колония (СИ)

Качественно замороженные тела грохотали по полу как дрова. Йонге не мог понять, откуда дрова взялись в его воспоминаниях, но образ распиленных деревьев встал как влитой и упорно не желал рассеиваться.

– Куда размещать? – громогласно поинтересовался Сайнжа.

– Над столом, – велел Йонге, не отрываясь от тщательного накатывания пленки. – Ну там, где картинки крутятся, видишь?

Материал тянулся, и приходилось следить, чтобы не образовались складки. Николай без подсказок аккуратно поворачивал шлем.

– Мои костные трофеи тоже потребуются для ант-тура-жа?

– Отличная идея, – согласился Йонге, по-прежнему не глядя по сторонам.

Он как раз закончил обтягивать шлем, когда в поле зрения появился Рудольф. Невзирая на недавнюю склоку с яутом, механик улыбался во все тридцать два. Йонге внимательно осмотрел его с ног до головы и тут же понял причину радости. Рудольф откопал еще один чудовищный ствол. На вид это было нечто стационарное, не предназначенное для стрельбы с рук.

– Что только не возят эти любители кристаллов и планет-перевертышей, – блаженно сказал Рудольф.

– А мне взял? – строго поинтересовался Йонге.

Рудольф прислонил свою бандуру к колонне энергопровода и молча повернулся спиной. Йонге присвистнул, и даже Николай пробормотал что-то уважительное.

Вихревая винтовка была хорошо знакома Йонге, но эту украшала еще и спиральная насадка ускорителя частиц. Йонге присмотрелся и понял, что в стандартную комплектацию ускоритель не входил: Рудольф успел проапгрейдить оружие за то время, которое понадобилось его напарнику на запаковывание пленкой всего одного шлема.

Сайнжа ворчал и тянул – визгливые звуки скользящего по металлу троса больно проходились по ушам. Рудольф осторожно снял с себя вихревик и кивнул на второй шлем. Йонге мотнул головой. С Николаем они управлялись без проблем.

– Я надеюсь, вы на абордаж-то не пойдете? – уточнил бородач.

– Отличная идея! – тут же вклинился яут, не прекращая свои декораторские старания. Развешивал он трофеи в некоем порядке, который явно диктовало его эстетическое чувство.

– Не повторяй за мной! – возмутился Йонге. – И ты вообще как Николая понимаешь?

– Фелис подсказывает.

– Никаких абордажей. Ты проверяешь узлы? Жмурики не свалятся в неподходящий момент?

Сайнжа, как раз завязывающий голыми руками узел из троса, поднялся с места, демонстративно отряхнул ладони друг о друга и неторопливо двинулся к экипажу. Подойдя совсем близко, он остановился напротив Йонге и щелкнул клыками. Потом протянул руку и схватился за широкое кольцо воротника.

Мгновением позже Йонге ощутил, что теряет опору и слегка проваливается в собственный костюм. Яут оторвал его от пола и поднял на вытянутой руке.

– Мои узлы не развязываются, – прорычал он.

Йонге попробовал пнуть его, однако яут стремительно согнул руку, поддергивая его к себе вплотную. Пилот в буквальном смысле столкнулся с яутом, и Сайнжа заклекотал, шевеля щетинками.

– Ладно, я верю, – вздохнул Йонге. – Типа извини.

– Может, дружеский поцелуй? – тут же предложил Сайнжа, приглашающе распахивая перепонки.

“Я против!” – вознегодовал Рудольф.

Йонге тоже хотел вкатить яуту по первое число с его предложениями, но синхрон встрепенулся и недвусмысленно завибрировал тонкой ниточкой. Дышать стало трудно, к лицу прилила кровь: да так, что закололо давно небритые щеки.

– Попозже, – пробормотал Йонге.

– Я запомню твои слова.

Сайнжа поднял свободную руку и провел когтем по рассеченной шрамом брови. Йонге сглотнул, унимая сердцебиение. К счастью, Сайнжа не стал усугублять неудобное положение пилота и просто поставил его на пол.

– Когда, говорите, адмирал прилетает? – очень настойчиво поинтересовался Николай. Вид у него был встрепанный, а ладонями он равномерно и неестественно обтирал бока. – Я в ваших экипажах на синхронизации чувствую себя хреново. А уж в маленьких – так вообще.

– Слушай, у нас церебролин есть, – Рудольф похлопал себя по бокам и тут же потопал к заботливо продезинфицированным вещам. Они до сих пор лежали на полу, и все обходили их, точно именно так и полагается делать в приличном обществе.

– Ох не люб он мне, – пробормотал Николай. – А ладно, давай. Если еще снотворное есть, то я б прикорнул ненадолго.

– Снотворное с нейроподавителями – плохая идея, – покачал головой Рудольф, осторожно роясь в своих запасах.

– Я эспер, мне можно.

“Каждый сам пиздец своего здоровья”, – тут же высказался Йонге.

Рудольф торжественно вручил оба требуемых препарата, не вставая с колен. Выглядело это даже забавно, и еще забавнее – когда Николай закатил глаза и кинул в рот сразу четыре таблетки.

– Смотрите, чтоб улов не растерялся, – наставительно сказал он и немедленно удалился из рубки.

– А ну как грохнется? – озаботился Рудольф.

– Про пиздец я уже говорил?

– А то.

– Вот и отлично. Сайнжа! Нельзя!

Яут немедленно отступил от панели навигации, где до сих пор увлеченно копался, вызывая на автоматически проецируемый экран какие-то безумные траектории. До сих пор Йонге отслеживал их на автомате и всполошился, только когда в экспериментах яута начали прослеживаться отчетливые самоубийственные тенденции.

– Вообще отойди куда-нибудь, – велел пилот. – Мы сейчас будем общаться с говнюками с “Байлиона”, нельзя, чтобы ты светился на экране.

– Мой вид является более устрашающим, чем вы оба вместе взятые, – фыркнул Сайнжа, демонстративно расправляя дредлоки.

Йонге без слов замахал на яута руками, и тот с ворчанием отступил, а заодно по пути заставил подвешенные тела раскачиваться и колотиться друг об друга. На пол посыпался кровавый снег.

– Срочно шлем мне, – торопливо сказал Рудольф.

*

Запрос к “Байлиону” шел уже несколько минут. Позывной “Императора” мигал посреди экрана, и связь никак не устанавливалась. Йонге с трудом подавлял желание начать переминаться с ноги на ногу. То ли от волнения, то ли из-за гермопленки ему было жарче обычного. Вихревая винтовка оттягивала плечо. Рудольфу, нагруженному очередным монстром огнестрельной промышленности, оставалось только посочувствовать.

Вместо сочувствия Йонге начал активнее наглаживать лакированный череп.

Буквально в последние мгновения перед отправкой вызова он вспомнил кое-что из своей полетной истории, и едва-едва успел поделиться тут же сформировавшейся концепцией с Рудольфом. Для этого он использовал глейтерную связь, и просто вывалил все на напарника без внятных описаний.

Рудольф мужественно принял и концепцию, и два позвоночника в качестве ожерелья. “Фелиция” подсуетилась и развесила над напарниками ленту транслятора.