От звезды до звезды. Колония (СИ)

– Очень, – угрожающе сказал Йонге. – Меня очень, просто до усрачки интересует, что располагается на этом астероиде.

– Хорошо бы яутский заповедник, – буркнул механик. – Чтоб они там передохли.

– Не запов’дник, хотя и близко, – Салли обернулся к яуту, махнул рукой, и тот убрал голограмму. Вместо этого Салли взялся за свой браслет и движением пальцев вызвал то, что сначала показалось Йонге огромной звездной проекцией. Потом звезды завертелись и сложились в аляповатую картинку, украшенную бегущей надписью: “Экстремальные сафари! Классы опасности от первого до четвертого! Уникальные обитатели самых зловещих уголков Вселенной!”

– Да вы совсем охренели, – потрясенно сказал Рудольф после долгой паузы. – Там же люди!

Салливан снова крутанул пальцами, и реклама исчезла.

– Кажд’й сам выбир’ет, за какую цену ему сд’хнуть, – наставительно сказал он. – Если тур’сты хотят охотит’ся на невед’мую опасн’ю херню, то я не в’зражаю.

– А я возражаю, чтобы эта херня была у меня на борту.

Йонге старался говорить сдержанно, однако в груди все просто клокотало от негодования. Рудольф молчал, но по едва уловимой мимике Йонге определил, что механик яростно составляет сообщение в ближайший департамент экологического контроля. Всякие яуты были вольны самоубиваться любыми способами, но о том, чтобы притащить заразу в населенные секторы, не могло идти и речи.

– Давай я еще раз объясню, в чем соль, – продолжил Йонге, чтобы отвлечь все внимание на себя. – Это яйцо содержит внутри очень шустрый и очень ядовитый сюрприз, которому плевать, к какой расе ты относишься. Он с удовольствием отложит в тебя парочку эмбрионов, которые вылупятся быстрее, чем ты успеешь пожаловаться на внезапный кашель. А потом все пойдет по нарастающей. Где одна тварь – там и десятки. Салли, приятель, ты что, не почитал, какую хрень тебе подсовывают?

– Во-перв’х, я тебе не прият’ль. Во-втор’х, как я и гов’рил, мне срать. А в-трет’их… Берет’сь?

– Нет, – решительно отрезал Йонге.

– Ну изв’ни. Тогда я не см’гу вам п’мочь.

Гаруха поднялся с места. Татуировщик предусмотрительно сделал два быстрых шага в сторону, освобождая дорогу. Йонге выдвинул вперед нижнюю челюсть и подавил желание встать на цыпочки. Яут остановился на расстоянии вытянутой руки.

“Я помогу принять решение. Следуйте за мной, умансоо”.

Развернувшись, яут неторопливо двинулся вглубь зала. Йонге бросил взгляд на Салливана, но у того было настолько озадаченное выражение лица, что задавать вопросов Йонге не стал.

Идти пришлось недалеко – Гаруха остановился возле окна, наглухо закрытого поляризацией.

“Мой груз, ваша цена”, – пророкотал Гаруха и провел рукой по треугольной панели. Поляризация медленно растворилась.

Салливан прищелкнул языком, и в тишине этот звук показался Йонге очень громким.

– Дохлый он, что ли? – скучно спросил Рудольф.

Гаруха недовольно заскрежетал клыками, чеша их друг об друга.

“Живой. Видит. Чувствуе-ет”.

Йонге сосредоточился на собственном дыхании. Последнее слово Гаруха протянул так издевательски, что Йонге готов был кинуться на него с голыми руками. Но вместо этого он внимательно рассматривал цену, назначенную сыном личинки.

Он старался не сосредотачиваться на деталях, но память подкидывала точные определения происходящего, автоматически фиксируя систему распределения нитей. Те проходили насквозь, включая жизненно-важные органы, но были достаточно тонкими, чтобы кровотечение оказалось минимальным и останавливалось очень быстро. Если не шевелиться.

Но в густой жиже постоянно происходили мелкие колебания, и вокруг Сайнжи повисло слабо светящееся облако зеленоватого оттенка.

– Живой – это уже хорошо. Вообще да, именно он нам нужен, – по-прежнему без особых эмоций сказал механик. – Так почем нынче яутское мясо на рынке? Я забыл.

Гаруха дернулся и захрипел.

– Опа, кажется, я кому-то плюнул в душу, – оживился Рудольф.

Гаруха зашипел, едва не плюясь сам, перешел на новое хрипение и закончил утробным рыком.

– Он г’ворит, что воина нел’зя назвать мяс’м, – перевел Салливан. – Так вы бер’тесь за д’ставку?

Йонге отвернулся от аквариума.

– Надо подумать.

“Думай быстро, – проворчал Гаруха. – Я не могу держать торговцев в Небесном Гнезде”.

– Зачем тебе вообще наш корабль? – Йонге по-прежнему не поворачивался к собеседнику. – Ведь у нас так и нет технологии прыжка, которая годится для всех. Что, ради одного яйца ты все это устроил?

“Корабль не умансоо”.

Йонге резко повернулся и почти нос к носу столкнулся с неслышно подошедшим ближе яутом.

“Наш корабль, – продолжил Гаруха. – И он мне нужен. Удачно доставишь груз – встанешь во главе армады”.

Йонге потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, про какую такую армаду идет речь, а затем он с пронзительной ясностью вспомнил слова Хармати насчет охотников за шустрым корабликом. И еще более ясно он представил себе, как яуты неведомым людям образом берут и сцепляют с “Фелицией” ту самую армаду кораблей, которая под управлением одного-единственного ведущего становится супермобильной армадой. Чертовой армией разрушения.

Йонге шкурой чувствовал, что именно такой план у Гарухи.

– Какая армада? – с угрозой проговорил он. – Ты, жаба…

Внезапно на загривке будто стиснулась клешня, и Йонге рванули назад.

– Нам нужно подумать, – вежливо, но настойчиво повторил Рудольф, еще сильнее сжимая пальцы на шее напарника. – И подальше от этого дворца. Мы можем потом вернуться? А то у вас там дверь хреново открывается.

“Думай быстро. У меня есть время. У тебя – нет. А дверь он откроет”.

Яут кивнул на Йонге, насмешливо двигая челюстями.

– И сколько времени у меня нет? – косноязычно, но язвительно осведомился Рудольф.

“Сколько осталось на Кольце-восемнадцать”.

Йонге стиснул зубы и глубоко вздохнул. Салливан, не говоря ни слова, двинулся к выходу. Йонге позволил Рудольфу потащить себя следом. Треклятый зал казался бесконечно огромным, но несмотря на то, что каждый шаг отдалял их от Гарухи, Йонге все равно чувствовал, как яут смотрит ему в спину.

– Ск’лько думать собира’тесь? – вполголоса осведомился Салливан, едва они удалились на приличное расстояние.

– Часов пять, – невозмутимо сказал Рудольф.

– Чего? Ну ладн’, дело ваше. Тол’ко я с вами не буду т’рчать, до вых’да подк’нем, а дал’ше сами, – он помахал Дахнагаре.

Яут поднялся с островка фиолетовой растительности и убрал короткий клинок, который до сих пор невозмутимо полировал.

– На чем подкинуть? – живо заинтересовался Рудольф. – Мы ж пешочком притопали.

“Войти трудно, выйти легко”, – заметил присоединившийся к ним Дахнагара.