От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

Под растерянным взглядом комиссара Йонге прошествовал к напарнику, вытащил его из кресла и почти взвалил на себя. Рудольф уронил голову и опять прижал руку к груди.

– Десять рабочих дней, – комиссар наконец обрел былое хладнокровие. – По истечении срока вам будет направлено уведомление об открытии административного производства.

– А табличку поздравительную на кой клеили? – уже шагнув за порог поинтересовался Йонге. – Что за балаган?

Непроизвольно он скопировал интонации адмирала Хармати, и вышло так похоже, что Рудольф втянул кислород сильнее обычного и ощутимо сдержал кашель.

– Мы собирались выкупить у вас этот экземпляр, – кисло сказал комиссар. Прошел к своему месту, снял с подноса стюарда стакан и глотнул. – К тому же, политика курортов Эйрики состоит в том, чтобы производить исключительно положительные впечатления. Не забудьте масочку вернуть.

– Мы уже впечатлены, – ядовито сказал Йонге. – Практически до реанимации. Всего хорошего.

*

– Какое еще двойное гражданство? – шипел Рудольф, яростно колотя себя маской по колену.

Они сидели в “ракушке” неподалеку от купола администрации. Йонге развернул над браслетом информацию, полученную от Фелиции и рассматривал текст со всех сторон.

– Ты что, думаешь, он растает? – не выдержал Рудольф. – Или, если посмотреть справа, то он окажется не тем, что слева?

– Отвали, припадочный.

– Да будь мне благодарен, – Рудольф прекратил самоистязание и оттянул завязки на маске, тут же громко ими щелкнув. – Если бы не моя находчивость, ты бы так и блеял…

– А ты знаешь, что по законам имперского дома Найхави я сейчас могу тебя прирезать за оскорбление?

Рудольф, затеявший было вновь щелкнуть, покосился на напарника и очень аккуратно положил маску на скамью.

Сайнжа, наконец-то восстановленный в правах, опять сделал все чрезвычайно по-яутски. Не спросив ни совета, ни мнения экипажа “Фелиции”, он оформил документы, которые сейчас мерцали в воздухе перед Йонге. Внушительные листы, заверенные суровыми угловатыми подписями и отсканированные в цифру. Согласно документам, оба гражданина человеческого блока Фузии приобрели вторичное гражданство. По факту квазиусыновления одной из ветвей имперского дома Найхави.

– Ничего не понимаю, – вздохнул Рудольф. – А как же наш статус персон нон-грата?

– Сделавших из резиденции нон-дворец, – неуклюже пошутил Йонге.

– У меня был повод, – почти довольно откликнулся Рудольф.

Йонге сверился с часами и с досадой свернул сведения о гражданской карте.

– Чтоб этого имперского сыночка там на Скуль сожрали, – от всей души пожелал он. – Поднасрал и сдриснул! А нам теперь огребай и раскапывай!

Рудольф засмеялся. Подвинувшись ближе, хлопнул напарника по плечу.

– Если что, этим штрафом будет испорчена вторая карта, – уверенно сказал он. – Яуты, думаю, срали на эти штрафы. Каким-нибудь имперским указом их аннулируют, небось.

– Да мне ни в какой карте эти долбаные записи не нужны!

– Что ты так разнервничался? – удивился Рудольф. – Подумаешь, у меня их вообще куча, но летаю же.

– А у меня карта чистая! – рявкнул Йонге, окончательно выйдя из себя. – Охотник херов! Слов нет!

Рудольф нахмурился и поиграл желваками.

– Прекрати орать, товарищ капитан. И давай-ка выкладывай, что ты так над картой трясешься.

Йонге сложил руки на груди и откинулся на спинку скамьи. Раздражала даже мягкая подушка под задницей. Солнечный свет за пределами “ракушки” казался слишком ярким, а йодированный запах моря внезапно начал отдавать лекарствами. Десятком фарм-коктейлей.

Рудольф молчал, Йонге тоже не открывал рта, и тишину в “ракушке” нарушал только птичий гомон и звон насекомых. По вечерам членистоногая мелкота устраивала целые оркестровые вечеринки. Вид у них был самый что ни на есть отвратный. Немногим лучше сколопендры Лукаса.

– Ладно, – Рудольф тяжело поднялся. – Идем. Надо к переговорам готовиться. Может, какой рекламный буклетик распечатать. Схему, хоть, этого конгресса посмотреть, а то хрен найдешь…

– Она новая, – неохотно сказал Йонге.

– Хм-м?

– Карта. Она замененная.

Рудольф снова сделал шаг к скамейке, сел и вытянул ноги.

– В старой дерьма всякого полно, – сказал Йонге, глядя на заросли багровых цветов перед “ракушкой”. Вдалеке проглядывал флагшток и развевающийся на нем красно-оранжевый флаг Эйрики. – Сначала из гео, потом из фармы. Как валить решил, обновку заказал. По связям, но все равно недешево. Весь шлак почистили, поэтому и денег осталось немного на свой корабль. И я купил маленький.

Снова воцарилась пауза.

– Ну и ладно, – почти весело сказал Рудольф. – Если б купил махину, хрен бы я с тобой пересекся. У меня-то тоже негусто было с инвестициями. Подумаешь – карта чищенная. А штраф можно на меня записать. Наверняка какой-нибудь кодекс чести предусматривает переваливание этих обязательств на соседа.

Море перестало пахнуть лекарствами. В “ракушку” влетел жук-треугольник, деловито покружился, тонко посвистывая, и хлопнулся Йонге на ногу.

– Еще чего, – Йонге улыбнулся. – Как Сайнжа на связи будет, впаяем ему по первое число за все штрафы.

Рудольф потянулся так, что кости хрустнули, зевнул и обхватил напарника за плечи.

– Хорош жопу отсиживать. Пошли давай. Я вообще думал, что космические пираты выглядят поуродливее и мозгов у них не особо.

– А я всегда считал, что военные ходят по струнке и копают от забора до обеда, – парировал Йонге.

Жук вновь свистнул, снялся с насеста и целеустремленно полетел на выход.

– Именно благодаря подобным заблуждениям я до сих пор прискорбным образом не являюсь адмиралом целого блока Фузии, – наставительно сказал Рудольф.

– О-о…

– Меня больше устраивает зарабатывание на всяких яутах, – добавил Рудольф, поднимаясь и увлекая Йонге следом. – Например, ты считал, сколько уже этих чудесных “мер вещей” за туши зверя нам перепало?

– Души, – поправил Йонге. – Мысли высокими категориями. Ничего еще нам не перепало, но завтра-послезавтра начнется. Очень надеюсь.

Они вышли под солнце, и Йонге передернул плечами. От руки приятеля моментально становилось жарко. Рудольф убрал руку, но тут же поднял палец.

– Итак, наш план таков: мы в блеске предстаем перед этим твоим “Зигсоном”, вешаем ему лапшу на уши, берем заказ и берем кредит. Думаю, в неделю уложимся.

– Нашим “Зигсоном”, – поправил Йонге. – А еще дотягиваемся до Сайнжи и снимаем с него скальп. Кстати, ты не туда идешь.

– Туда, туда. Хочу в море, слишком закислился в этом наморднике, надо поработать.

*

В бунхало играла ода “О муках выбора”. На развернутых голографических экранах медленно вращались проекции самых различных комбинаций: от стиля “озверевший морпех” до “страдающий художник”. Рекламная виджетка заполняла помещение глубокими проникновенными обертонами, плавно переходя от одного цветотипа к другому и не забывая упомянуть о тонком искусстве сочетания для парной работы.