От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

Ляпнутое в лоб, не в то время и не в той обстановке, сказанное выглядело верхом идиотизма. И второго отшибленного бока, а может, и сломанного носа стоили объяснения про пенсию с маразмом. Йонге тихонько застонал сквозь зубы. Выглядел он после этого мудаком изрядным, и исправить такой ляп было уже невозможно никогда в жизни…

И снова услышав шаги, Йонге второй раз облился потом. Стиснул кулак под подушкой так, что ладони стало больно. Тщетно попробовал расслабиться и изобразить крепкий спокойный сон.

Не особо скрываясь, Рудольф прошлепал через каюту и снова оккупировал кровать. Йонге почувствовал, как страшно дорогой ортопедический матрас проминается под чужим весом. Рудольф дернул его за рубашку, Йонге вдохнул поглубже, мучительно пытаясь начать извинение хоть с чего-нибудь. А затем на ушибленное место легла мокрая ладонь. Йонге разжал кулак и почувствовал, как сводит пальцы на ногах – даже их он умудрился поджать, переживая миг душевного съеживания.

– Холодно, – неловко проворчал он.

Рудольф вздохнул. По всей каюте медленно расползался резкий запах геля от ушибов. Можно было поспорить, что в каюте механика припрятано еще что-нибудь интересное, вроде гипсопластика.

Окончательно в сон Йонге провалился под еле слышное бормотание за ухом “почему это дурак” и “с чего бы прям старческий маразм”.

*

Фелиция вторглась в тревожный сон – там мелькали яуты, лайнеры и неизвестные террористы – деликатными, но настойчивыми гармониками. Йонге хватался за дремоту до последнего, невзирая на качество видений, но не выдержал.

– Да встаю я!

Одновременно с воплем он отмахнулся, резко переворачиваясь на спину.

Рука ударилась обо что-то живое.

– Scheisse!

Йонге подскочил и мгновение спустя обнаружил, что пялится на Рудольфа. Механик яростно моргал и потирал плечо.

– Прости!

Йонге тоже заморгал и потер лицо. Щетина кололась и явно требовала триммера.

– Вот так и пускай к себе всяких, – недовольно сказал Рудольф.

– Ну, блин, извини, я… – Йонге запнулся и посмотрел в потолок. – Фелиция? Что случилось?

– До установленного времени начала операции остается сорок пять минут, – прошелестел искин. – Обратите внимание, дополнительное время необходимо на освобождение от растительности.

Рудольф плюхнулся обратно и закрыл глаза локтем.

– Ползучие гады, – невнятно сказал он, – на две тыщи шестьсот липатов.

Йонге зевнул, потер лицо еще раз и одернул рубашку. Форма измялась, будто ею яуты в волейбол играли.

Потратив добрых пятнадцать секунд на борьбу с предательским желанием бросить все и лечь обратно, Йонге взял себя в руки и полез через Рудольфа. Хрипы протеста он проигнорировал.

Пол под ногами был теплый, и на шкале настроения сразу прибавилось несколько пунктов. Йонге вновь одернул рубашку и направился в санузел.

– Моя щетка синяя! – сообщил в спину напарник.

– Отстань от меня со своими щетками, не буду я зубы чистить.

Дверь санузла медлила, не желая закрываться. Из распылителя уже полилась вода, и Йонге нетерпеливо помахал рукой, пытаясь оживить сенсор.

– Оральная гигиена – залог здоровья! – проорал Рудольф. – Ты мне беззубый не нужен!

Дверь поползла на место, но Йонге шагнул вперед и высунул голову наружу. Сонная вата еще не выветрилась из головы, и фраза застряла, как игла. Дверь сердито пиликала, пытаясь захлопнуться. Без выяснения обращаться к умыванию было категорически невозможно.

– А какой нужен? – уточнил Йонге.

Рудольф перевернулся на бок, подпер голову и ухмыльнулся.

– На пенсии и в старческом маразме.

Йонге шарахнулся назад. Дверь милосердно отрезала его от каюты. Напор воды немедленно усилился, но Йонге все равно услышал приглушенный смех.

Яростно плеща в лицо холодной водой, он мельком глянул в зеркало и обнаружил, что невзирая на загар, подхваченный на Эйрике, физиономия неумолимо покраснела.

В полном расстройстве чувств, Йонге схватился за щетку и принялся надраивать зубы так, будто от этого зависело существование Вселенной.

Пять минут спустя, запихивая рубашку под ремень в очередной тщетной попытке хоть как-то ее разгладить, он уже покидал санузел. Едва выйдя, он тут же вляпался в голограмму, раскинутую на четыре пятых каюты.

– Эта шкура все еще резвится, – сообщил Рудольф, водя пальцем так, что голограмма вращалась. – Не понимаю, как можно было восемь часов проползать в кустах, а теперь еще и нарезать в океане?

Йонге пробрался к дальней стенке и оттуда уставился на голограмму. Яут действительно нарезал сложные траектории возле острова. Причем двигался быстро. Первая же пришедшая в голову мысль заставила слегка содрогнуться.

– А может, это он в чьем-то желудке? Донарезывался, блин…

Фелиция пиликнула.

– По запросу состояния здоровья первого навигатора сообщаю: телеметрия в пределах нормы. Пульс превышен, но в рамках допустимого. Получена модель захвата контейнера.

Йонге вздохнул. Жадность душила при мысли о лишних затратах, но при мысли о потере навигатора – душила еще сильнее.

– Фелиция, у нас, вроде, атмосферники остались?

– В наличии два атмосферных разведчика.

Йонге покосился на напарника.

– Идем. С тебя “Колибри”, с меня выколупывание “чашки”.

Рудольф движением ладони свернул голограмму. Позевывая, поднялся и потянулся.

– Я, кстати, дно не измерял, – сообщил он, направляясь в санузел. – В смысле, глубину подходящую будешь сам искать.

– Капитан сам, все сам, всегда сам, – вздохнул Йонге.

Рудольф уже зашумел водой, и Йонге неторопливо вышел в коридор.

Остановившись в двух шагах от двери, он прислонился к стене и прижал кулаки ко лбу.

– Твою же мать!

“Что-то случилось, первый пилот?”

– Да! Идиот в экипаже!

Фелиция растеряно молчала. Стандартный пакет психологической подстройки содержал сочувствующие вопросы. Возможно, обновляйся пакет, в нем стояли бы и советы на случай “что делать, если вы творите херню в личных отношениях”. Но все свистелки большинством голосов экипажа были отключены.

Зарывшись в волосы, Йонге яростно подергал за них, плюнул на пол и устремился к рубке. Микроуборщик сгустился прямо из воздуха и кинулся нарушителю наперерез, однако Йонге перепрыгнул его, не замедляя скорости. Возмущенный сигнал он проигнорировал, оставив уборщика разбираться с плодами дурного настроения.

– Готовимся к взлету! – яростно скомандовал Йонге. – Сожги эти лианы нахрен!

Йонге еще не успел достичь рубки, а Фелиция уже доложила, что растительный покров удален.

Плюхнувшись в кресло, Йонге провел языком по идеально начищенным зубам и скривился. Остров чуть сменил траекторию, и Йонге взялся за дополнительные расчеты по переносу инкубатора, используя присланную модель.